Джеффри как-то странно посмотрел на нее.
— Не волнуйся. Он нас дождется. Патрик не слишком обидчив, — уверенно сказал он.
Когда они вернулись, Патрик действительно сидел в машине. Робин скользнула на свое место, недоумевая, почему он не встал и не открыл ей дверцу. Наверное, ему противно со мной теперь общаться. Он считает меня истеричкой, уныло думала девушка, не осмеливаясь поднять глаза. Джеффри и Бет вели оживленную перепалку по вопросу качества купленного шоколада, и Робин присоединилась к ним, отстаивая свою точку зрения. Пусть дуется, если ему так хочется.
Прогнозы Бетти оправдались. В кинотеатре шел старый слезливый фильм, где интрига строилась вокруг нежелания одной молодой леди выходить замуж за приятного и состоятельного молодого человека по причине влюбленности в другого. Легкая романтическая комедия странным образом подействовала на Робин. Жаль, что когда вечер закончится, мне придется возвратиться в унылое университетское общежитие, а не в объятия любимого мужчины, подумала она. Видимо, Патрика фильм также настроил на меланхолический лад. Он смотрел в сторону и не говорил ни слова. А вдруг он тоже одинок? — закралась ей в голову предательская мысль. Но нет, бессмысленно надеяться, что мужчина с такой внешностью может хотя бы на секунду остаться один.
— Я хочу пойти потанцевать куда-нибудь, — капризно проговорила Бетти. Она не собиралась рано заканчивать такой перспективный вечер. Кинотеатр — это прекрасно, но хотелось чего-то большего. Ведь она по-прежнему оставалась в неведении относительно чувств Джеффри.
Братья переглянулись.
— Я не уверен, что это хорошая идея, — промямлил Джеффри. — Уже поздно.
— Поздно? — изумилась Бет. — О чем ты говоришь? Даже девяти еще нет. Или ты уже ложишься спать в это время? — добавила она с сарказмом.
— Мы не любим танцы, — вмешался Патрик. — Давайте лучше просто покатаемся.
Наконец-то! Первый раз за последние два часа. Он и разговаривать умеет! Возмущению Робин не было предела. Зачем он приехал сегодня? Поддерживать беседу он не желает, танцевать не любит. Вдвоем с Бетти они повеселились бы лучше.
— Если вы не хотите к нам присоединиться, то отвезите нас до ближайшего клуба, мы и сами неплохо проведем время, — сказала она высокомерно. — Надо же как-то поднять настроение. — Робин не понимала, какой бесенок подталкивал ее, когда она говорила это.
Физиономия Джеффри вытянулась. Что же произошло между братом и Робин, пока они с Бетти покупали эту дурацкую шоколадку, раз сейчас они готовы разорвать друг друга?
— Может, лучше в другой раз? Патрик должен вернуться домой, у него… — начал Джеффри.
— Ты ошибаешься, — вмешался Патрик. — У меня нет никаких важных дел сегодня. Если мисс, — колючий взгляд в сторону Робин, — настаивает, то нет никаких причин отказывать ей в этом маленьком удовольствии.
— Пэт, не стоит, — протянул Джеффри.
Девушкам были непонятны его увещевания.
— Поехали, чего ты ждешь. Видишь, Патрик согласен, — вмешалась Бетти.
Джеффри вздохнул и завел машину.
Они подъехали к «Диско Хаус», самой модной танцевальной дискотеке Гринбожа. Бетти давно хотела побывать там, но слишком высокая цена билета отпугивала ее. Теперь мечтам суждено сбыться. Бетти с нежностью посмотрела на Джеффри, который не отрывал глаз от дороги. Какое счастье, что они познакомились. Он такой милый, и, главное, у него столько денег…
— Приехали, — сказал Патрик неестественно бодрым голосом. — Помоги мне, Джеффри. — Джеффри посмотрел на брата, и столько отчаяния было в его взгляде, что Робин невольно вздрогнула. Что происходит?
— Пэт, давай вернемся. — Он попытался отговорить брата.
Бетти почувствовала, что ее надежды на веселую ночь в «Диско Хаусе» тают, как дым.
— Почему вернемся? — решительно вмешалась она. — Раз в сто лет решили отдохнуть нормально! Немедленно идем танцевать!
— Ты слышишь, что говорит Бет? Немедленно идем танцевать, — повторил Патрик с издевкой. Он испытывал нездоровое удовлетворение от того, что Робин сейчас увидит.
Девушка ничего не понимала. Почему столько горечи прозвучало в его голосе?
Она все поняла позднее, когда Джеффри резко распахнул дверцу и подошел к Патрику. Он стиснул зубы и старался не смотреть на девушек, когда, нажимая на невидимые им кнопки, вытащил из машины инвалидное кресло, в котором сидел Патрик. Робин прижала ладонь ко рту, чтобы сдержать крик. Оказалось, что половины заднего сиденья «феррари» попросту не было — искусными пружинами там закреплялась инвалидная коляска. Патрик МакКойн, немыслимо красивый молодой человек с точеным профилем и надменным взглядом бездонных синих глаз, не мог ходить. Девушки замерли на месте от ужаса.
Джеффри вытер пот со лба. Несмотря на кажущуюся легкость, с которой он ворочал кресло Патрика, он явно устал. Возможно, сказывалось и моральное напряжение. Он ни разу в жизни не чувствовал себя настолько неловко.
— Что ж, теперь пойдемте. Я готов. — Патрик вызывающе посмотрел на девушек и осекся.
Кровь отхлынула от лица Робин. Она стояла, смертельно бледная, прижав руки к груди, и не шевелилась. Казалось, она не слышала, что он сказал. Как я мог так поступить с ней, подумал он с запоздалым сожалением.
— Но… ведь мы… — бормотала Бетти, не в силах сформулировать свою мысль.
Джеффри отвернулся. Патрик не имел права так делать. Девушки хотели потанцевать, и не их вина, что они ничего не знали о несчастье его брата. Он и не подозревал, что Патрик может быть таким жестоким.
Патрику было пятнадцать, когда это случилось. Он последний год учился в школе. Скоро окончание, впереди университет, блестящее будущее. Патрик был одним из самых лучших учеников, гордостью спортивной сборной школы. Учителя часто качали головой, обсуждая старшего МакКойна.
— Так много дано одному человеку, — удивлялась миссис Бредшоу, преподававшая английскую литературу. — Есть ли что-нибудь, что не умеет этот МакКойн?
Фортуна повернулась спиной к везунчику Патрику на финальном матче по футболу между командами двух соседних городков. Решающая игра, все были настроены на победу. В школе Патрика были сильные игроки, но их соперники были не слабее, и ребята предвкушали настоящее соревнование. В конце первого тайма Патрика МакКойна сшибли с ног. Образовалась небольшая кучка из барахтающихся тел, одна из тех, за которыми так забавно наблюдать по телевизору. Ребят быстро растащили, но Патрик остался лежать. Он чувствовал невыносимую боль в обеих ногах. Все, перелом, решил он про себя. Теперь два месяца в постели, прощай игра, а кубок школы достанется другому капитану. Он тогда не мог даже подозревать, что ему придется распрощаться с футболом не на два месяца, а навсегда. И не только с футболом.
Впоследствии врачи говорили, что не встречали в своей практике такого неудачного стечения обстоятельств. В истории болезни Патрика МакКойна было такое количество всевозможных «если», что его родители в конце концов перестали обвинять каких-то конкретных людей в случившемся.
