Эмма откинулась на спинку стула и холодно улыбнулась.
— Можете на этот счет не волноваться. Рассказывайте.
Пожав плечами, Рой рассказал. Несколько секунд Эмма ошеломленно молчала.
— Я должна была подождать, пока вы спросите меня, что я буду есть? — недоверчиво спросила она наконец.
Рой снисходительно улыбнулся.
— Это было бы вежливо, ведь я вас пригласил. Но, как я уже сказал, это пустяки.
Эмма покачала головой.
— А по-моему, это нелепо.
Рою не понравился ее тон. Если бы она смутилась, он бы повторил, что это пустяк, но открытый бунт вызвал у него желание доказать свою точку зрения.
— Напротив, это проявление вежливости.
Эмма фыркнула самым не подобающим леди образом. Рой прищурился.
— Цивилизованность, знаете ли, имеет некоторые преимущества. Я давно изучаю поведение животных и знаю, о чем говорю.
Это был уже вызов, и оба это понимали.
— Вы называете меня животным? — уточнила Эмма.
— Все мы животные, только часть из нас научились сдерживать самые грубые из своих инстинктов.
Эмма шумно втянула воздух.
— Однако вы не стесняетесь в выражениях!
— А вы?
Их взгляды встретились, и между молодыми людьми словно проскочил электрический разряд. Эмма заморгала, и, помолчав, призналась:
— Я тоже.
— Вот видите, оказывается, между нами есть что-то общее, — торжествующе заключил Рой.
— Ничего общего!
Эмму подмывало встать и уйти, но в это время официантка подала напитки, и ей показалось неразумным устраивать сцену в присутствии официантки. Они же не поссорившиеся любовники! Эмма осталась сидеть и поднесла к губам стакан с оранжевой жидкостью. Сделав большой глоток, она заговорила с напускным оживлением:
— Послушайте, Рой, я проголодалась, а споры вредят пищеварению. Так что давайте поскорее покончим с этим делом. Что вы хотели узнать?
Рой одарил ее медленной, ласкающей улыбкой, одной из тех, что обычно действуют на женщин как колдовство. Но на Эмму его проверенное средство, казалось, не подействовало. Она скептически вскинула брови. Самолюбие Роя было задето, однако он этого не показывал.
— А что любой мужчина хочет знать о привлекательной женщине.
— Ой, не надо!
Видя, что Эмма не клюнула на удочку, он пожал плечами.
— Что ж, будь по-вашему. — Рой подался вперед. — Расскажите мне все, что только можно.
Он улыбнулся, проникновенно глядя ей в глаза. Со стороны их можно было принять за любовников, на какое-то безумное мгновение Эмме даже самой показалось, что это так. Она призвала на помощь здравый смысл и здоровый скептицизм.
— Ах, вот как, все-таки вам нужны моя родословная и размер бюстгальтера!
Улыбка Роя стала еще шире.
— Если хотите начать именно с этого — пожалуйста.
Эмма сунула руки в карманы куртки и незаметно сдвинула полы ближе.
— В «Бест Холидейз» я работаю с шестнадцати лет, начинала с курьера, а сейчас, как я уже сказала, возглавляю отдел.
Рой кивнул, словно фиксируя ее слова в памяти.
— А ваша семья?
— Семья? — удивилась Эмма. — У меня есть мать и младшая сестра. Вот и вся семья.
— Вы близки? — Что-то в ее тоне насторожило Роя.
— Мы поддерживаем связь друг с другом, — уклончиво ответила Эмма.
— Аманда их знает?
— С какой стати?
Рой нахмурился.
— Значит, вы познакомились в магазине. Вы разговорились… — Он пытливо всмотрелся в ее лицо. — О чем вы говорили?
— Так, о жизни.
— О вашей или о ее?
Она вздохнула.
— И о той, и о другой. Это называется «общаться».
Рой торжествующе улыбнулся.
— Тогда почему она не знает, где вы работаете?
— Потому что ее это не интересовало! — Эмма почти кричала. — Вы что, совсем не знаете свою тетку? Аманда — натура возвышенная, даже немного не от мира сего, ее не интересует, чем люди зарабатывают, деньги для нее — материя низменная. По мнению вашей тетушки, говорить о деньгах — вульгарно.
Рой долго молчал, по-прежнему не сводя с нее глаз. Наконец он сказал:
— Аманда намного старше вас, неудивительно, что она смотрит на некоторые вещи по-другому.
Эмма отпила соку и повертела стакан в руке, глядя, как жидкость образует воронку. Ее возмущение вдруг иссякло.
— Думаю, дело не в разнице в возрасте, — тихо сказала она. — Просто, когда люди находятся на грани выживания, они всегда говорят о деньгах.
Рой застыл. Так же неподвижно он сидел в джунглях, наблюдая за обезьянами. Или в горном ущелье в северных Андах, когда вслушивался в стук камней, возвещающий о начале камнепада. Сейчас вокруг шумела публика, но Рой не замечал никого и ничего: все его внимание было приковано к девушке напротив. А она этого даже не замечала. Наконец Рой стряхнул с себя оцепенение.
— Что вы знаете о борьбе за выживание?
Вопрос был задан небрежно, в тоне ленивой светской беседы, когда человеку по большому счету безразлично, что он услышит в ответ. Но взгляд Роя был отнюдь не равнодушным.
И опять Эмма в задумчивости не заметила его пристального внимания.
— Когда вы… — Рой замолчал и спросил не то, что собирался: — Когда вы начали работать в «Бест Холидейз»?
— Я же говорила, я поступила к ним в шестнадцать лет, сразу после школы, — равнодушно ответила Эмма. — Ну что, вы получили ответы на все вопросы?
— Вряд ли. — Рой нахмурился. — Много вы рассказали о себе Аманде?
Эмма посмотрела на него, даже не пытаясь скрыть презрение.
— Она не задавала мне таких вопросов, как вы.
— И что же она о вас знает?
— Ну… она знает, что я не из «приличной», как у вас говорят, семьи.
— Я спрашивал не об этом! — с досадой возразил Рой.
— Разве?
Официантка подала заказанные блюда. Эмма взяла вилку и нож и набросилась на отбивную с такой яростью, словно перед ней на тарелке лежал ее злейший враг, с которым нужно покончить, и покончить как можно быстрее. Понаблюдав за ней, Рой заметил:
— Если вы пытаетесь показать мне, какая вы дикарка, то не трудитесь. Я это уже понял.
Эмму уже называл этим словом другой мужчина, она думала, что забыла его, но, оказывается, нет. При одном воспоминании о нем она покрылась гусиной кожей, глаза вспыхнули.
