— Да ничего со мной не случилось. Банальная простуда. Должно быть, попала где-то на сквозняк.
Грейс убрала со столика поднос с недоеденным завтраком и обессиленно рухнула в кресло. Она почувствовала себя плохо сразу после разговора с Габриэлем, а на следующий день была вынуждена уйти с работы сразу после ланча. К вечеру разболелась голова. Чувствуя себя бездушной предательницей по отношению к Габриэлю и страдая от бессонницы, она бесцельно слонялась по квартире, пробовала читать, смотреть телевизор, но в конце концов просто легла в постель и не вставала более суток. Сейчас в голове шумело, как будто в ней звонили церковные колокола, распухший язык с трудом ворочался в сухом, словно набитом соломой рту, а глаза бесконечно слезились. Короче говоря, жизнь превратилась в несчастье, и, что самое главное, никакого света в конце туннеля не намечалось.
— Да, вид у тебя и впрямь неважный, — смягчилась Фиона. — Лекарства есть?
— Лекарства?
— Ну да, лекарства, лекарства! Хотя бы парацетамол.
— Может быть, в кухне… — неуверенно пробормотала Грейс. — Хотя.
— Что ты принимаешь?
— Как тебе сказать…
— Понятно. — Фиона покачала головой и вздохнула так, как будто всю жизнь только тем и занималась, что спасала свою сестру от всевозможных неприятностей ценой собственных сил и здоровья. — Неужели ты не понимаешь, что болезнь никогда не проходит сама, что ее надо лечить и что если ты о себе не позаботишься…
— Боже, Фиона, перестань! — раздраженно буркнула Грейс. — Ты говоришь точь-в-точь, как мама.
— А разве ты не знала? В ее отсутствие я и есть твоя мамочка. Да они же с папой убьют меня, если узнают, что ты валялась здесь больная, а я ничего не сделала.
— А с кем девочки? — спросила Грейс.
— Не беспокойся, я не спешу. Сегодня, если ты не в курсе, суббота, так что пусть побудут с папой. И не надейся, что я уйду раньше, чем поставлю тебя на ноги.
Через двадцать минут Грейс блаженствовала в кресле, утолив голод, молчавший два дня и напомнивший о себе при виде приготовленной Фионой отбивной, и попивая горячее какао.
— Спасибо, Фиона. Извини, ты же знаешь, я не всегда такая беспомощная и неорганизованная. Эта простуда совершенно выбила меня из колеи.
— Можешь не объяснять, я и сама вижу. Сделаю тебе куриный супчик и съезжу в магазин за продуктами. По крайней мере, буду уверена, что ты не умрешь с голоду.
— Не надо никуда ездить…
— Надо! И перестань делать вид, что ты можешь обойтись без чьей-либо помощи. Это вовсе не признак слабости. Нам всем время от времени требуется чья-то помощь. В одиночку человек не выживет.
А Габриэль нуждается в моей помощи, с отчаянием подумала Грейс. Ну кому будет хуже, если я соглашусь выйти за него замуж? Кто от этого пострадает? У меня нет мужчины, который мог бы воспылать ревностью и категорически воспротивиться моему решению. Возможно, какие-то возражения могли бы последовать со стороны родных, но в конце концов я вольна сама определять свою судьбу. Мне тридцать шесть, и в таком возрасте человек ответственен только перед собой.
Поразмыслив, Грейс решила, что свяжется с Габриэлем, как только немного поправится.
Правда, здесь возникала еще одна проблема: Грейс не знала его номера телефона. Впрочем, в наше время существуют десятки способов найти человека, если только у него нет причин хранить свое местопребывание в секрете. А пока не оставалось ничего другого, как надеяться на то, что за прошедшие три дня ситуация у Габриэля не изменилась в худшую сторону.
Приняв решение, Грейс немного успокоилась и безропотно вверила себя в заботливые руки Фионы.
6
Несмотря на очевидное нежелание Грейс принять его предложение, Габриэль ни разу не пожалел о том, что обратился к ней. Может быть, когда-нибудь она поймет, что заставило его поступить так. Он не считал, что обидел ее, но ведь женщины на многое смотрят иначе, чем мужчины. Не послать ли ей цветы, а заодно попросить извинения? Грейс была восхитительной женщиной. Габриэль нисколько не сомневался, что она сумела бы найти подход к Стефани, подружиться с ней, вернуть девочке интерес к жизни и помочь ей обрести покой и душевное равновесие.
На третий вечер Габриэль решился. Допив давно остывший кофе, он снял трубку и набрал домашний номер Грейс.
После третьего звонка она заставила себя сползти с кровати, добрести на деревянных ногах до тумбочки и взять трубку. Взгляд упал на часы — половина двенадцатого. Кто бы это мог быть?
— Алло?
— Я знаю, что уже поздно, Грейс. Извините, если разбудил.
— Габриэль? Что-нибудь случилось? Как ваши дела? Как Стефани?
— Я хотел извиниться перед вами…
— Вам не за что извиняться. — Она сама удивилась прозвучавшей в ее голосе решительности. Наверное, принятые Фионой меры начали давать результат. — Вы… урегулировали свою проблему? Я имею в виду…
— Нет. Ее тетя отказалась принять Стефани в свою семью, так что теперь в моем распоряжении не более двух недель.
— Как девочка?
— К сожалению, не очень хорошо. Я пытаюсь ее поддержать, но не все в моих силах. К тому же эта неопределенность… Но я позвонил не поэтому. Хотел сказать, что сожалею о случившемся. Боюсь, несчастье заставило меня забыть о приличиях. Как вы?
У него горе, а он спрашивает, как дела у нее!
— У меня все в порядке. Немного простудилась, так что лежу в постели и на работу не хожу. Сегодня уже легче. Габриэль, я хочу сказать…
— Надеюсь, вы не голодаете? У вас есть продукты? Может быть, нужны какие-то лекарства?
Она нахмурилась.
— Я в полном порядке. Дело в том…
— Грейс, мне бы хотелось повидаться с вами до возвращения в Европу. Могу я пригласить вас на ланч? Разумеется, не завтра, а когда вы поправитесь.
— Так вы все же возвращаетесь? — с замиранием сердца спросила она и пошарила в кармане халата.
Черт, где же этот платок?!
— Придется, — со вздохом сказал он. — Я не могу больше оставаться здесь. Надо решить кое-какие вопросы и получить новую визу. Надеюсь, смогу вернуться через пару месяцев.
— А Стефани? Что будет с ней?
Габриэль не ответил. Грейс представила, как он сидит в пустой комнате, в доме, где совсем недавно кипела жизнь и где теперь воцарились отчаяние и безнадежность. Он был совсем один, один против безысходности. Как бы ей хотелось оказаться сейчас рядом с ним, обнять, утешить, дать ему то, что может дать только женщина! Но зачем обманывать себя? Ему не нужны ее утешения. Ему не нужна она сама. Габриэль обратил на нее внимание только потому, что увидел возможность облегчить решение своих проблем и получить вид на жительство. С другой стороны, разве этого мало? Грейс набрала в легкие побольше воздуху.
