— Ты бы зашла ко мне в следующую среду. Могли бы поужинать «У Элейн».
Великодушие просто лезет из ушей. У Подстилки Кимберли загораются глаза — помню, помню я этот блеск, когда-то он символизировал нерушимую женскую дружбу. Я вдруг вижу, что платье на Кимберли вовсе не от Диора, а от Виктора Косты, в десять раз дешевле. Будь я настоящей злыдней, я бы познакомила Подстилку Кимберли с Люси — и оказалась бы на пятом уровне. Развести Кимберли было бы как делать нечего. А на пятом уровне я смогла бы управлять чужими мыслями — устраивать людям выборочную амнезию или подложные воспоминания. (Идеально, если секьюрити тупит и от светской хроники тебя отделяет только бархатная лента, перекрывающая вход в модный клуб.)
Но я, как вы уже поняли, никакая не злыдня, а просто эгоистка, поэтому благосклонно (если не сказать, близоруко) смотрю на Кимберли. В ее глазах восхищение. Когда-то я выбиралась в свет не чаще раза в год. Теперь редкий вечер я провожу дома.
Мы обмениваемся любезностями, пока не появляется Грандиозный Гарри, всем своим видом выражающий готовность «финтифлюхнуть», — не нужно быть на четвертом уровне, чтобы прочитать мысли нашего сердцееда. У Гарри всегда стоит, даже единственная извилина норовит занять вертикальное положение.
Кимберли снова исходит слюной, на сей раз по поводу Гарри. Полегче, милочка, заработаешь обезвоживание организма. Причем впустую: главный роман Гарри — с собой любимым.
Я ухожу рука об руку с Гарри. Мы берем такси и едем к нему пентхаус. Дальше все по известному сценарию — и вот мы уже кувыркаемся в постели, и от фальшивых оргазмов потеют окна. Потом я одеваюсь и слушаю дежурный монолог Гарри под названием «Слава мне». В четыре утра я вызываю такси и выхожу из квартиры, опустошенная и одинокая. На улице газетные киоски скалятся заголовками:
«Владелица бутика дамских сумок спасла утопающего ребенка».
Звонит мобильник. На экране светится «Люси».
Глава 3
Каждому из нас случалось оказаться под вспышкой объектива не в лучшем виде, но первый приз, бесспорно, заслужила в минувшее воскресенье небезызвестная Ви, владелица бутика дамских сумок. Никто еще не выглядел так плачевно, как Ви, когда она выбралась из пруда в Центральном парке. В пруд Ви привело благородное желание спасти собаку, которая (заметим в скобках) не нуждалась ни в чьей помощи. Кстати, достоверные источники сообщают, что Паоло грозится уйти от Ви и установить авторские права на все свои эскизы. А кто такая Ви без Паоло? Мокрая курица. Что она станет делать? Шлепать по мелководью в надежде, что со временем у нее вырастут перепонки. В добрый час.
Супермодель, имени которой мы называть не будем (скажем лишь, что она является ведущей моделью в Нью-Йорке), была задержана за превышение скорости. Когда патрульный полицейский попытался ее оштрафовать, девушка послала его по небезызвестному адресу, захлопнула дверцу своего «феррари» у него перед носом и со скоростью звука укатила. Однако полицейский нагнал нашу модель через три мили и отправил ее в «обезьянник» к румынским нелегалам, где у девушки будет возможность усовершенствовать свои познания в восточноевропейском эсперанто.
«Нью-Йорк дог» — именно тот журнал, появления которого мы все так ждали. Он удачно заполнил пустующую нишу литературы для любителей собак. Меня попросили сказать несколько слов для обложки и стать постоянным обозревателем колонки «Мода для четвероногих друзей», но я предложила кандидатуру моей хорошей подруги, завоевывающей сердца самых продвинутых ньюйоркцев. Купите июньский номер и познакомьтесь с Шелби и ее прелестным песиком Мушу.
Люси устроила себе маленький земной адик на тридцать четвертом этаже в Сентрал-парк-уэст[8]. Поднимаясь на лифте, я взвешиваю свои шансы. Откуда-то доносится попсовый мотивчик.
Да, я знаю, в чем я, но насколько глубоко я в нем? Ну не лишит же Люси меня моей силы? Ведь не лишит?
Нет, конечно. Я отрицательно качаю головой, убеждая сама себя в нелепости этого предположения. Я нужна Люси для вербовки новых душ. По мере приближения к двери Икс уверенность моя крепнет. Лучший способ защиты — нападение. Не так ли, моя прелесть?
Люси открывает прежде, чем я успеваю позвонить — что-то вроде мозговой версии определителя входящих. На секунду этот факт меня обескураживает. Люси в восхитительном черном пеньюаре, при ходьбе он клубится вокруг безупречных ног, как дым. Я вхожу в квартиру.
Прежде я не была у Люси в пентхаусе, и теперь меня охватывает трепет. Антиквариат подобран в больших количествах и с большим вкусом. Внимание сразу привлекает гобелен, изображающий грехопадение Евы. Голову даю на отсечение, Люси сама вышивала по канве — уж очень в гобелене чувствуется наболевшее.
В ночи горят огни Манхэттена. Эмпайр-стейт-билдинг сегодня светится красноватым — словно адские врата по периметру. Что-то сейчас будет?
При каждом порыве ветра пол уходит из-под ног. Тем не менее в квартире, к моему ужасу, очень уютно.
В углу имеется домашний кинотеатр, замаскированный под доспехи эпохи Людовика XIV, — весьма впечатляющая конструкция. Повсюду вазы с живыми цветами. Очень, очень мило.
И вдруг мои бегающие глаза натыкаются на главный экспонат — бар темного дерева с растительным орнаментом, а святой Антоний, ключевая фигура резьбы, исполняет роль бармена, причем голого по пояс. О, скоро и я смогу воплотить в жизнь свои самые смелые фантазии! Только бы достичь девятого уровня! Ты достигнешь его, крошка, у тебя все будет, даже личный бармен.
Я отвожу взгляд и пытаюсь вернуть самообладание, снова стать Опытной, Утонченной, Изощренной, Проницательной Ви. Ничего не получается. Дьявольские апартаменты произвели на меня неизгладимое впечатление, я продолжаю озираться по сторонам, как последняя мымра из Нью-Джерси.
Шикарная квартирка! Право, вам тоже надо там побывать. Главное, ничего похожего на горящую серу, о которой все мы наслышаны. В мраморном камине ручной работы пляшут языки пламени, и я внезапно вспоминаю, где нахожусь. Я отступаю на шаг и прислушиваюсь: мне мерещатся вопли грешников. Вот именно, мерещатся. Я с облегчением вздыхаю, но так, чтобы Люси не слышала.
Люси смеется:
— Ви, это все предрассудки. Не будь наивной, вспомни, какой век на дворе.
Проклятье, она ведь умеет читать мысли. Как я могла забыть? Немедленно начинаю усиленно думать: «Люси сегодня бесподобна. Убийственная стрижка!»
Люси наверняка разгадала мой маневр, но молчит.
Я выдавливаю улыбку.
— Ты мне звонила?
Люси продолжает улыбаться одними губами. Мне становится не по себе.
— Ты что, думала, я не читаю собственную газету?
