Как он ненавидел эту тишину! Страшнее всего было осознавать, что ему нечего сказать, чтобы нарушить молчание. И ему еще предстояло вернуться в каюту, снова расписаться в собственном бессилии что-либо изменить и, самое главное, снова посмотреть в глаза Лайзе.
Жена. Любимая. Его вторая половинка. Керк попытался предугадать ее следующий шаг, но, сколько ни размышлял, ему приходил в голову только один ответ, и ответ этот был неутешителен. Лайза с ним не останется. Он мог пустить в ход всю свою силу и власть, но в конце концов Лайза все равно уйдет. Если только он не придумает какую-то новую и достаточно вескую причину, чтобы она осталась.
Может, воспользоваться болезнью отца? Лайза очень хорошо к нему относилась, они проводили много времени вместе, когда отец бывал совсем слаб, она читала ему вслух. Но в прошлый раз отец ее не удержал, более того, старик даже дал ей свое благословение. Он очень по ней скучал и даже, когда Керк пришел попрощаться с ним перед отлетом на Сардинию, твердил, что Лайза имеет право поступать так, как считает правильным.
И кто же из нас ошибается? — спросил себя Керк. Я, желая прожить всю жизнь с одной женщиной, или Лайза, желая поступить «правильно»?
Как же Керк ненавидел эту фразу: «поступить правильно»! От нее здорово попахивало чувством долга: перед семьей, перед страной, она напоминала ему об обязанности произвести сына и наследника.
Не нужен мне сын! — думал Керк. И другая жена, призванная исполнить роль породистой кобылицы, не нужна. Мне нужна эта непокорная рыжеволосая ирландка, при одном взгляде на которую у меня начинает болеть сердце. И я не хочу всякий раз после того, как мы займемся любовью, видеть ее пустой, словно остекленевший взгляд!
Керк выключил горячую воду, оставив только холодную, и подставил под струи лицо. У него перехватило дыхание. Ему было все равно, даже если бы он вообще никогда больше не вздохнул… Но инстинкт самосохранения взял свое.
Выйдя из ванной через несколько минут, Керк не сразу увидел Лайзу. Она сидела в кресле, подтянув к груди ноги и положив подбородок на колени, и смотрела в иллюминатор. Ее великолепные огненно-рыжие волосы ярко выделялись на фоне светлой обивки. Лайза была закутана во что-то белое. Взглянув на кровать, Керк понял, что она воспользовалась простыней.
Он посмотрел на пол. Перед кроватью все еще валялась их одежда, его и ее вперемежку, и этот интимный беспорядок был куда честнее, чем они двое — друг с другом.
— Узнай, что с Майклом.
Лайза даже не повернула головы, и это само по себе говорило о многом. Бартер. Обмен. Она дала ему больше, чем намеревалась, и теперь хочет получить что-то взамен.
Ни слова не говоря, Керк подошел к внутреннему телефону и снял трубку. Узнав то, что просила Лайза, он распорядился, чтобы им принесли еду. Повесив трубку, Керк сел во второе кресло.
— Майкл случайно получил удар в челюсть и на пару минут отключился, но сейчас с ним все в порядке. В данный момент он ужинает с Дензилом.
— Значит, он не участвовал в твоем заговоре с отцом против меня. — Это был не вопрос, а утверждение, причем произнесенное с явным облегчением.
— Я, конечно, хитер и коварен, но не настолько же, — сухо отозвался Керк.
Лайза осталась сидеть в прежней позе, но все-таки повернула голову и посмотрела на Керка. Ее волосы рассыпались по плечам, закутанным в простыню, нежные губы выглядели такими беззащитными, что кровь Керка быстрее побежала по венам, плоть под шелковым халатом ожила.
— А то, что ты втянул в заговор против меня моего родного отца, это, по-твоему, не коварство?
— Он был рад узнать, что я собираюсь проделать брешь в тупике, в котором мы застряли, — невозмутимо сообщил Керк. — Он пожелал мне успеха и предложил свою помощь.
Лайза промолчала, что само по себе было красноречивым комментарием. Она явно считала, что отец ее предал, но это было не так.
— Он за тебя волновался, — хрипло вставил Керк. — Ты так и не сказала ему, почему бросила меня?
Лайза снова отвернулась к иллюминатору и уставилась в темноту. Горло Керка сдавил спазм: он знал, что она там видит.
— Я уже смирилась со своей неполноценностью, но это не значит, что я готова рассказывать о ней, — безжизненно прошептала Лайза.
— Ты не неполноценная!
— Я бесплодна!
Лайза выпалила слово, которое ни она, ни Керк не желали слышать. Керк вскочил на ноги.
— Ты не бесплодна, врачи говорили по-другому! — резко возразил он.
— Керк, может, хватит прятать голову в песок? — Лайза встала. Лицо ее было почти таким же белым, как простыня, голубые глаза казались черными. — Они сказали, что вероятность зачать и выносить ребенка очень мала.
— Но это не означает, что ты бесплодна, — возразил Керк.
— И тебе еще хватает духу говорить так после пяти лет моих безуспешных попыток забеременеть и одного выкидыша?
Лайза посмотрела на него таким взглядом, словно Керк нарочно пытался причинить ей боль. И, поскольку на ее последние слова Керку было нечего возразить, он был вынужден спросить себя: не попала ли она в точку? Возможно, подсознательно он действительно к этому стремился. На протяжении последнего года он жил как в аду, а предыдущий год был лишь немногим лучше. Их брак был отравлен разочарованием, которое бросило тень не только на будущее, но и на прошлое. В конце концов Лайза не смогла больше этого выносить и ушла. Если бы она захотела узнать, каково чувствовать себя неудачником, ей бы надо было влезть в его шкуру в то время, когда он боролся с собственной неспособностью освободить любимую женщину от тяжкой ноши, которую она вынуждена была нести.
— Мы обратимся к другим врачам, — мрачно сказал Керк.
Лицо Лайзы стало еще белее, хотя подобное казалось невозможным.
— Выслушивать один и тот же приговор снова и снова? Тебе не кажется, что это мазохизм? А если еще учесть, что за моими бесплодными — во всех смыслах — попытками будет наблюдать вся твоя империя и многочисленные родственники… Керк, я больше так не могу.
У Керка запершило в горле. Лайза права. Он серьезно рисковал уже тогда, когда решил жениться на ирландке. Их брак не был освящен, поскольку Лайза исповедовала католицизм, а Керк принадлежал к англиканской церкви. Ему повезло, что отец поддержал его выбор. Однако многие считали, что древний род Максвеллов не должен угаснуть, и поэтому Керк, которому по закону предстояло стать следующим лордом Максвеллом, обязан был иметь сына. Оппозиция, возглавляемая его дядей Честером, не упускала случая напомнить Керку, что его брак с представительницей другой конфессии бросает тень на доброе имя семьи, и настойчиво советовала развестись с Лайзой и обвенчаться с другой женщиной, равной ему по происхождению и исповедовавшей ту же религию.
Неожиданно Лайза покачала головой и горько прошептала:
— Ах, Керк, зачем ты за мной вернулся?
