При виде высокого мужчины, сопровождающего Каран, она чуть не задохнулась от волнения.
— Это Габриэлла, — тихонько сказала ему Каран. — Только я не знаю фамилии.
— Габриэлла Рибера, — подсказала женщина, хотя ее никто не спрашивал. Она начала что-то бессвязно лопотать по-испански, умоляя дона Рамиро не выгонять ее и детей на улицу.
— Мой муж хороший человек, Фелиппе много работает, делает, что в его силах, но не может заработать на всех денег. — Она прижала руки к лицу и начала душераздирающе всхлипывать. Дети приникли к ней и тоже заплакали.
Дон Рамиро выслушал все это молча. Каран ласково сказала:
— Габриэлла, мы пришли не для того, чтобы выгнать вас. Дон Рамиро друг.
Женщина подняла к ним заплаканное лицо:
— Значит, вы нам поможете? Мы сами не хотим здесь оставаться, но если бы у нас были деньги хотя бы на небольшую квартирку, о, мы были бы так счастливы!
Она тронула дона Рамиро за рукав, но он брезгливо отстранился.
— Ничего не могу обещать, — наконец заговорил он. — Вы должны найти себе другое жилье. — Он отвернулся от нее и пошел прочь. Каран немного задержалась, чтобы торопливо шепнуть Габриэлле:
— Не бойся, Габриэлла, мы тебе что-нибудь подыщем.
Потом она догнала дона Рамиро.
— Не давайте волю чувствам, особенно жалости, — предостерег он Каран. — У нас в стране, как и в любой другой, есть такие беззаботные люди, которые не умеют устроиться в жизни. И они всегда ждут, чтобы кто-нибудь пришел им на помощь.
Каран вздохнула. Она чувствовала, как он раздосадован, видимо, тем, что ему пришлось стать свидетелем неприятной сцены. Когда они подошли к «Изумрудной», дон Рамиро потрогал рукой штукатурку, и она отвалилась.
— Они неважно построены.
Каран закусила губу:
— Вероятно, они построены не так хорошо, как хотелось, но это всего лишь летние домики для отдыхающих.
— А зимой они стоят заброшенные, и все их недостатки налицо.
— Теперь я буду за ними смотреть и зимой и летом, — заявила она.
Дон Рамиро посмотрел на нее и улыбнулся:
— Вы так говорите, словно намерены работать здесь много лет.
— А откуда вы знаете, возможно, я вообще решу здесь навсегда поселиться? Может быть, мне так понравится эта местность, что я не захочу уехать отсюда.
— Ах, Испания! Да, моя страна привораживает сердца. Многие думают, что могут приезжать и уезжать, как им вздумается. Они не понимают, что Испания обвивает их невидимыми, но крепкими цепями, и, когда они слишком удаляются от нее, эти цепи натягиваются, и людям приходится возвращаться.
Они шли по дороге от «Изумрудной». Каран засомневалась, стоит ли идти вперед.
— Там есть еще одна, она называется «Сапфир», — сказала она. — Но там постоянный жилец.
— То есть тот, кто платит ренту?
— Да. Он англичанин и, как мне кажется, работает здесь. Его зовут Элдридж, Брук Элдридж.
— Это очень хорошо, что с вами по соседству живет соотечественник, он может дать вам полезные советы. Наверное, это тот молодой человек, который работает над системой ирригации.
— Так вот чем он занимается! — Каран сразу припомнила высокие резиновые сапоги, резиновый жилет. — Есть еще две виллы, которые строит здесь моя хозяйка, — сказала Каран. — Хотите их тоже посмотреть? Там, правда, работы остановлены.
— Да, я знаю, — ответил дон Рамиро. — Дома расположены в очень неудачном месте.
Каран смотрела на него во все глаза:
— Почему в неудачном месте? Там потрясающий вид на море и окрестности.
Дон Рамиро улыбнулся:
— Я об этом и говорю. Их расположение неудачно для тех, кто недостаточно богат, чтобы жить в них.
Каран была озадачена, но спорить было бессмысленно.
Она и ее провожатый почти уже подошли к вилле «Радость», когда за спиною кто-то залихватски свистнул. С маленькой автостоянки, небольшого участка расчищенной каменистой земли в конце дороги, ведущей из города, к ним приближался мистер Элдридж.
— Buenas tardes,[4]— поздоровался он с Каран, потом повернулся к испанцу: — Надеюсь, ваши дела идут хорошо, дон Рамиро?
Какие они разные, невольно подумала Каран. Дон Рамиро, в безупречно сшитом темном костюме, белоснежной рубашке и элегантном галстуке, и Брук Элдридж, в заляпанных грязью джинсах, старом сером свитере, на локте у него была дыра с разлохмаченными нитками. Его рыжие волосы торчали во все стороны, а на левой щеке засохло пятно грязи.
— Как продвигаются ирригационные работы? — спросил дон Рамиро, игнорируя слова Брука.
— Довольно хорошо, — ответил Брук. — Недавний ливень усложнил дело. Смыл часть бетона с дамбы, но в принципе особых разрушений нет. Полагаю, вы помогали мисс Ингрэм разобраться с проблемами на виллах? О лучшем помощнике она и мечтать не могла.
— Дону Рамиро было интересно посмотреть виллы, вот и все, — вставила Каран. Издевательский тон Брука Элдриджа заставил ее вспылить: — К вашей вилле мы даже не подходили. В этом не было никакой необходимости.
Брук мило поклонился им:
— Благодарю. Не стану вас задерживать. Хорошего вечера.
Каран повела дона Рамиро к своей вилле, но она чувствовала, что Брук Элдридж наверняка не сводит с них глаз.
— Не очень-то он приятный человек, — заметил дон Рамиро, входя в ее комнату. — Но я уверен, он не доставит вам никаких хлопот.
— А он уже давно здесь работает? — спросила Каран.
— Уже больше года. Однако нам не стоит больше тратить время на разговоры об этом джентльмене. Не хотите ли поужинать со мной в городе?
Каран была совершенно не готова к такому предложению, но и отказываться от него она не хотела. Дон Рамиро, кроме того что он приятный спутник, был ее единственным шансом приобрести в Альбаросе хоть какое-то влияние. С его поддержкой она могла надеяться снова привлечь к работе местных строителей для реконструкции и возведения новых вилл.
— Если вы дадите мне минут двадцать на переодевание, я с удовольствием соглашусь, — сказала она с притворной скромностью.
Он улыбнулся:
— Всего двадцать минут? Большинству моих знакомых женщин потребовалось бы гораздо больше, чтобы подготовиться к походу в ресторан, даже такой скромный, как у нас в Альбаросе.
Пока она принимала душ, подправляла макияж, у нее из головы все время не выходила мысль о знакомых женщинах дона Рамиро. Женат ли он? Пока он еще ни разу не упоминал о своей личной жизни.
Для ужина Каран выбрала платье из темно-синего бархата с блестящей вышивкой вокруг ворота.
