Нет, там где вырос Зак, не было места настоящим чувствам. И виной тому был его отец.
И по этой причине он не должен быть с Эрин, как бы ни мечтал об этом. Зак не верил ни одной секунды, что, овладев ею однажды, он удовлетворится. Точно он знал только одно: если ему все-таки удастся уснуть сегодня, во всех его снах будет Эрин.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Я не могу в это поверить! — Эрин швырнула газету на диван и яростно заметалась по комнате, как зверь в клетке, чуть не рассыпав груду игрушек, которые разбирала перед тем, как Анн Вил, социальный работник убежища, принесла ей плохие новости.
— Успокойтесь, Эрин, — сказала Анн. — Всего лишь письмо редактору. В этом нет ничего ужасного.
— Но оно само ужасно! — Эрин снова схватила газету, про себя проклиная Рона Эндрюса. — Он здесь пишет: «Рейнбоу-центр намерен совать нос куда не следует. Он открывает приют для жен копов, куда они могут сбежать после семейных ссор. А я говорю: это не их собачье дело». — Эрин закатила глаза: — «Приют, куда они могут сбежать после семейных ссор». Господи, этот человек рассуждает как неандерталец. Он говорит так, будто это место предназначено только для жен полицейских, и намеренно не упоминает, что приют открыт для всех, кто находится в опасности.
Эрин подняла голову и встретила мягкий взгляд Анн. У этой женщины была удивительная способность успокаивать людей, благодаря которой Анн оказалась незаменимой для их работы. Обычно ей удавалось справиться и с Эрин, но сейчас привести в чувство разъяренную девушку оказалось непросто даже Анн.
— Что вы собираетесь с этим делать? — спросила она.
Эрин нахмурилась.
— Он может здорово навредить нам. Я свяжусь с репортером и попробую замять это дело. Объясню все, как оно есть на самом деле.
— Хорошая мысль, — Анн потерла подбородок.
— Этот Эндрюс... Что вы знаете о нем?
Эрин пожала плечами.
— Почти ничего.
— А вы не думаете, что за этими нападками кроется нечто иное, чем забота о реноме полицейского департамента?
— Что вы имеете в виду?
Анн улыбнулась жестко и безрадостно.
— Я бы не удивилась, если бы узнала, что он каждый вечер колотит жену.
— Может быть. А может, мы это придумываем, потому что нам не нравится то, что он сделал.
У самой Эрин мелькнула та же мысль, что у Анн. И она решила, что Зак Миллер может внести ясность в этот вопрос. Если, конечно, захочет.
Ярость Эрин внезапно исчезла, как только она подумала о Заке. Сегодня это было уже не в первый раз. С утра ей даже с трудом удалось сосредоточиться на работе: разбирая игрушки, она то и дело ошибалась. Зак внес сумятицу в ее мысли так же, как вчера привел в возбуждение ее тело.
Эрин слегка улыбнулась, вспомнив об их телефонном разговоре. Она, конечно, встряхнула его, но и он сделал с ней что-то невероятное. И, главное, теперь Эрин была уверена, что ему это нравится.
Анн помахала рукой перед лицом Эрин.
— Эрин, вы где?
Девушка покраснела:
— Просто задумалась.
Анн улыбнулась не без ехидства.
— Грезите днем о сказках ночи?
Эрин тоже улыбнулась.
— Я составляла план.
Анн, несомненно, была уверена, что Эрин «нашла мужчину». Да, нашла. Но такого, который, вероятно, ей совсем не подходит.
Несколько поводов позвонить Заку мелькнули в голове Эрин, но она решила, что не стоит его провоцировать.
Посмотрев на часы, Эрин убедилась, что у нее осталось меньше часа до того времени, когда она должна быть в новом приюте.
— Я, пожалуй, поеду туда.
— Эрин, — Анн кивнула в сторону двери на кухню. Там стояла маленькая девочка.
Она была бледной и худенькой. Тоненькие ножки с выступающими коленками выглядывали из-под потертых розовых шорт. Мягкие длинные волосы падали на лицо. Ярко-голубые невинные глаза смотрели не по-детски грустно.
Эрин протянула к девочке руку, сразу решив, что, в общем-то, ей некуда торопиться.
— Эбби! Хочешь, дочитаем нашу книгу?
Девочка кивнула.
Анн направилась к лестнице, которая вела наверх, в ее офис, сказав на ходу:
— Вам бы стоило взять одного из них.
Эрин вздохнула. Подруга настойчиво возвращалась к этой мысли, но работа и так занимала в жизни девушки самое главное место.
— Анн! Забудьте об этом.
Анн усмехнулась.
— Посмотрим, что вы скажете через год, когда вам исполнится тридцать.
Эрин, вздохнув, взяла со столика книжку, села на софу и позвала девочку:
— Иди сюда, дорогая! Давай посмотрим, чем там закончится наш «Кот в сапогах».
— Эбби! — послышалось из кухни.
В комнату вошла, приволакивая левую ногу, Нэнси Гарти. Лицо Нэнси было таким же худым и изможденным, как у дочери. Огромный кровоподтек на подбородке приобрел уродливый желто-зеленый цвет. Но это было уже лучше, чем неделю назад, когда Нэнси появилась в убежище.
— Привет, Нэнси, — сказала Эрин, — как прошло собеседование?
Нэнси, избегая встречаться взглядом с Эрин, рассматривала свои руки, нервно сжимая и разжимая пальцы.
— Нормально, я думаю.
— Я уверена, ты все делала правильно. Скрестим пальцы.
— Спасибо. — Нэнси взяла Эбби за руку. — Пойдем со мной в кухню, золотце. Мы состряпаем какой-нибудь завтрак.
Эбби кинула на Эрин просящий взгляд. Та положила книгу на колени.
— Я пригляжу за ней. Мы хотели кое-что почитать, прежде чем она пойдет в школу.
Нэнси наконец подняла взгляд на Эрин.
— Вы уверены?
— Уверена. С ней все будет отлично.
— Ну, хорошо. — Нэнси наклонилась и поцеловала дочь. — Будь хорошей девочкой, Эбби.
Трудно было представить, что Эбби может быть нехорошей. С тех пор как они приехали сюда, девочка почти не говорила, как, впрочем, и ее мать. Эрин оставалось только догадываться, через какой ад прошли эти двое. Синяки на теле Нэнси красноречиво свидетельствовали о страшных побоях, но Эрин боялась даже предполагать, насколько изувечены морально и мать, и ребенок.
Эрин вздохнула, вспомнив свое безоблачное детство, родителей, которые любили ее и обеспечивали всеми возможными благами. Может, любовь отца и подавляла порой самостоятельность девочки, но он не был жестоким. Он даже никогда не грозился отшлепать ее. Эрин выросла, не зная, сколько боли в этом мире. Если бы только она могла что-то сделать, чтобы этот запуганный ребенок почувствовал себя в безопасности...
