– Ты можешь остаться, – сказал ей Ральф. – Этот разговор касается и тебя. Ты же всегда заодно с Онор.
– Я разделяю ее мысли, – с вызовом в голосе ответила Шарлотт. – Если она, как ты полагаешь, странная, то, значит, и я тоже.
Ральф замолчал. Он сел в кресло и насупился. В эту минуту он стал похож на упрямого ребенка, которого отчитывали за содеянное. Онор едва не рассмеялась.
– Ну, хорошо, дорогой, мы тебя внимательно слушаем, – сказала она. – Расскажи, почему у тебя плохое настроение?
– Это все вы, – ответил он.
Онор изогнула бровь и обменялась с Шарлотт взглядом. Положив на колени руки, Ральф подался вперед:
– Это правда, что ты против строительства канала?
– Правда.
– Но почему?
– Не могу поверить, что ты не знаешь причины. Этот канал нужен для шахт лорда Портинскейла. Разве это не веская причина?
– Но это же полный абсурд. В своей ненависти к лорду Портинскейлу ты переходишь границы. Это уже настоящая вендетта.
– Еще раз, Ральф, прошу – выбирай слова. Никакая это не вендетта. Я с лордом Портинскейлом не ссорилась. Но я просто в ужасе оттого, что творится на его шахтах. Так что это единственная причина, по которой я против канала. Если думаешь, что сможешь меня переубедить, то глубоко ошибаешься. Мистер Баннистер уже был у меня, но ушел ни с чем. Аргументы, которые он привел в защиту строительства канала, на мое решение никак не повлияли.
Ральф вскочил с кресла и нервно заходил по комнате.
– Ты хоть понимаешь, что значит для меня твой отказ в сотрудничестве? Без твоего согласия мои земли им не нужны. Они не могут использовать только один берег реки.
– Весьма сожалею, – поднимаясь, ответила Онор. – Я не хочу, чтобы пострадал природный ландшафт.
Ральф резко повернулся к ней.
– Черт возьми, Онор, это же для меня единственная возможность получить деньги! – воскликнул он. – Конечно, не такую большую сумму, которую бы они тебе предложили, но вполне достаточную для меня, чтобы…
– Еще несколько месяцев содержать своих любовниц и покрыть часть карточного долга? Нет, Ральф, извини. Твои личные дела меня не касаются. Боюсь, что решать возникшие у тебя проблемы ты должен другим путем.
Он зло сверкнул глазами.
– Проклятье! Ты невыносима! Твоя выжившая из ума старуха и ты считаете, что вправе указывать другим, как им жить? Вы полагаете, что можете плевать на всех, кто с вами не согласен? Да вы ведете себя как тираны! Но я вам покажу. Я вас проучу!
Ральф топнул ногой по лежавшему на полу дорогому ковру и выругался по-французски.
– Ральф, ты злишься на меня, потому что я не приняла твое предложение руки и сердца? Ты думал, что после смерти моего отца я приму его и ты, став моим мужем, переедешь в Стентон – Лидерд, и будешь распоряжаться моим наследством? Знаешь, я почти убедила себя, что эта причина взять меня в жены у тебя не единственная. Но за последние два года все иллюзия на этот счет у меня растаяли. Я тебя, Ральф, ни в чем не виню. Жизненные пути у нас разные. Но то, как ты собираешься дальше жить, меня совсем не касается.
Ральф прищурился и сжал кулаки.
– Онор, ты жутко упрямая. Как, впрочем, все в роду Мартиндейлов. Но учти, когда у тебя случится беда, я тебе помогать не стану.
Он шагнул, было к двери, но замер на месте.
– Есть средство, чтобы заставить тебя пойти на уступки. Строители могут обратиться к властям.
Девушка пожала плечами.
– Если они хотят, могут обращаться хоть к королю, – ответила она. – Это еще пока моя земля, и распоряжаюсь ею я.
Ральф рывком распахнул дверь.
– Послушай, не надо быть такой самоуверенной. Не надо.
Джон долго сидел, склонившись над картами и чертежами в доме Силаса. Наконец он поднял голову и откинулся на спинку стула.
– Так я и предполагал, – упавшим голосом произнес он. – Других вариантов нет. Если нельзя пройти по территории мисс Мартиндейл, то весь наш проект неосуществим. На то, чтобы провести канал южнее Стентон – Лидерда, потребуется еще сорок тысяч фунтов. А таких денег у нас нет.
Силас снял с лица носовой платок и, сладко зевнув, вытянулся на диване во весь рост.
– Джон, в таком случае тебе придется ее уговорить. Вот чертова баба! Молодая, но упрямая, как ослица. Послушай, надо действовать лаской. Все женщины любят, когда с ними ласково разговаривают. И еще они обожают комплименты.
Джон нахмурился.
– Сомневаюсь, что сладкие речи на нее подействуют, – ответил он. – Или я совсем не разбираюсь в женщинах. А, кроме того, боюсь, что я не с того начал и испортил о себе впечатление.
– Как же это тебе удалось?
Джон уперся локтями в стол и подпер голову кулаками.
– Знаешь, эта встреча с мисс Мартиндейл у меня была не первой, – сказал он. – Впервые мы встретились с ней два года назад, случайно и в необычной обстановке. Слова, которые я тогда сказал ей, видимо, сильно подействовали на нее. О той встрече она не забыла. А я забыл. Я даже не узнал ее. Вспомнил, только когда уходил от нее. Думаю, что такую женщину, как Онор Мартиндейл, моя короткая память должна была оскорбить.
– Да ладно, дружище. Нельзя же помнить всех хорошеньких женщин, с которыми когда-либо встречался.
– Наверное, нельзя. Но ее я был обязан запомнить. Это женщина потрясающей красоты, тонкая натура и при этом, заметь, очень умная.
Силас сел и хлопнул себя по колену.
– Раньше ты влюблялся только в шлюх. Послушай, у меня возникла блестящая идея! Я знаю, как можно реализовать наш проект. Для этого тебе надо жениться на этой даме. Тогда ты сможешь распорядиться ее землями и сэкономить сорок тысяч. На эти деньги можно будет построить еще дюжину отличных каналов. Например, между Карстоком и Бафом. Тогда к своему дому или конюшне ты смог бы подплывать на лодке.
Джон свернул топографические карты.
– Иногда я жалею, что смотрю на жизнь не так легко, как ты, Силас, – сказал он. – Тогда для меня все было бы значительно проще. Ты думаешь, что все проблемы можно решить одним поцелуем?
Силас рассмеялся.
– Старина, с девятью женщинами из десяти – да, – заметил он. – А что? Отличная мысль! Тебе следует попытаться. Я приложу все усилия, и твое божественное создание вспомнит, что она всего лишь женщина, а ты красивый молодой мужчина.
Поднявшись к себе в спальню, Джон распахнул окно и посмотрел на усыпанное звездами небо. Он сел в кресло и мысленно вернулся на два года назад. Вот такой же ночью, на балу, он встретил загадочную женщину, которая, как ему показалось, нуждалась в утешении. Их разговор был прерван начавшейся грозой. Страсть вспыхнула в нем мгновенно. Но он все же сумел сдержать себя. Долгое время после этой встречи он постоянно думал о ней, затем уехал в Италию, с головой ушел в работу и забыл о ней. Ее образ стерся из его памяти. Теперь эта женщина встала между ним и его мечтой, работой, к которой он долгие годы готовился. Онор Мартиндейл… Нет, она явно не та женщина, сердце которой можно было бы завоевать одним горячим поцелуем. В этом он был абсолютно уверен.
