Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 34
Сегодня я выступаю на тех же самых подмостках, но в другой роли. Теперь я лицо почти официальное, у меня даже бумажка на этот счет есть за подписью товарища Кочеряна. Да и Нефедов меня должен встретить и представить честь по чести. Хорошо я успела с ним договориться о встрече в театре.
Сегодня заветную дверь в стене я нашла без труда. Дело практики, как говорится. Памятуя о своих вчерашних блужданиях по закулисью, я сразу направилась к телефону, стоявшему на тумбочке. Вероятно, специально для посетителей на стене был прикреплен листок с телефонами: реквизиторский цех, костюмерная, гримерные, причем некоторые гримерные были именные, вероятно, ведущих актеров театра. Еще там были перечислены репетиционный зал, директор, режиссер и т. д. Я набрала нужные цифры в надежде, что директор на месте.
В трубке щелкнуло, зашуршало, и какой-то бесполый голос как бы издалека прошелестел:
— Слушаю.
— Здравствуйте, мне нужен Сергей Нефедов, я стою у служебного входа. Попросите его спуститься.
— Да, минуточку.
Я уже приготовилась к утомительному ожиданию, как услышала торопливые шаги. Нефедов поздоровался со мной и повел через переходы и коридоры в глубь театра.
— Арарат Багдасарович сказал, что вам нужно посмотреть документы. Пойдемте, я провожу вас в кабинет, где вы в тишине сможете это сделать. Если хотите, я представлю вас актерам, и вы поговорите со всеми.
— Нет, сделаем так: вы меня сейчас отведете в зрительный зал, я осмотрю место происшествия. А минут через тридцать вы за мной зайдете. Да, попробуйте раздобыть чертеж, схему всех помещений театра. Потом вы проведете меня по гримеркам, покажете гримерную Лилианы.
— Как скажете. Но там милиция все осматривала, когда это случилось. Они ничего не нашли.
— Ну, милиция — это милиция, а я — это я. Кстати, вы не знаете, там давно убирались?
— Насколько я знаю, уборка лож производится по пятницам, а сегодня у нас четверг. Если хотите, я уточню.
— Да нет, не стоит, спасибо.
Нефедов пожал плечами, и мы молча пошли дальше. Я попыталась запомнить весь путь, кое-что мне показалось знакомым. Мы свернули вправо. Так, теперь тут должна быть лестница. Так и есть. Теперь мы должны пройти по переходу и выйти к зеленой двери. Точно. Все почти правильно. Назад я и сама смогу найти дорогу.
— Спасибо, дальше я сама. Но вы все же зайдите за мной, хорошо?
Я отпустила Нефедова, а сама поднялась по боковой лестнице, ведущей в ложу. Лестница была застлана немного потертой красной ковровой дорожкой. По этим ступеням прошло, наверное, больше миллиона человек, и убийца тоже. Жалко, что лестница не умеет говорить. Ой, чего это я? Точно на меня действует вся эта театральная атмосфера: говорящая лестница, призраки, чушь какая-то. Раньше я за собой такой глупости не замечала. Пора заняться своей физической формой: пробежечки по утрам, тренажерный зал, прыжки, растяжки, удары надо поотрабатывать. Тогда в голове будут только ясные, трезвые мысли.
Дверь в ложу была открыта, свет горел. Я огляделась и попыталась вспомнить, как тут все было в вечер убийства. Так, это кресло стояло ближе к барьеру, а вот это — у стены. А штора была опущена. Ну, чтоб тут убирались, не видно, на ковре пятно крови. Еще не оттирали, а может, и не будут. Сдадут в музей, например, или выбросят. Этому коврику, ветхому от старости, серому от пыли, полушка красная цена, да и то в базарный день.
Ладно, надо работать. Нечего резину тянуть. Я отодвинула кресла, тщательно все осмотрела. Может, что за боковинки подлокотников закатилось. Подняла края коврика, а вместе с ними поднялось густое облачко пыли. В воздухе закувыркалось небольшое пушистое розовое перо, непонятно как попавшее сюда.
Я чихнула раз, другой, да так, что чуть не шлепнулась на пятую точку. Все-таки какая пыльная, в натуральном смысле слова, у меня работа. Я, между прочим, за годы своей частной сыскной деятельности в чем только не рылась, в каких только развалинах не блуждала. А уж мусорки, урны, пепельницы — так это почти традиционное место. Мне уже давно пора вручать почетный знак чистильщика или дворника. Скоро профессиональная болезнь разовьется — аллергия на пыль.
Я снова звонко чихнула, и, как ни странно, чих навел меня на одну интересную мысль. Я вспомнила запах, который почувствовала во время удара по голове. Вот только как определить, откуда он, на что похож? Может, в этом разгадка? Надо будет обдумать этот вариант.
Киря сказал, что нож вытерли о занавеску. Надо внимательно рассмотреть ткань. Ага, точно. Вытерли вот в этом месте. Ну и что мне это дает? Рост убийцы? Ну рост, нормальный рост. Вот если бы ткань вытерли на уровне выше моего роста или совсем у пола, тогда… А что, собственно, тогда? Нет, дело не в этом. Я отодвинула штору и увидела на стене белое пятно. Пудра? Слишком белая, да и многовато для одного лица. Ну, это не улика, след мог оставить кто угодно. Может, сама Жиндарева. На всякий случай я отковыряла со стены кусочек этого вещества, вдруг удастся через Кирю послать его на экспертизу. Но это был скорее акт отчаяния, чем осмысленное действие. Так, для успокоения совести. Я была уверена, что пятно никакого отношения к убийству Жиндаревой не имеет.
Облазив все еще раз сантиметр за сантиметром, я решила прекратить бессмысленные поиски. Никаких улик не было. То ли убийца профессионал, то ли везунчик.
Я как раз вовремя успела подняться с колен, когда в дверь ложи постучались.
— Таня, вы там? — раздался голос Нефедова.
— Да, заходите, — откликнулась я.
Вот ведь, стучится. Смешно… Интересно, он что ожидал здесь увидеть? Еще один труп? Куда ж я денусь с подводной лодки…
— Ну и как? Что-нибудь нашли? Убийца оставил следы?
Я с неприязнью взглянула на этого придурка. Не знаю почему, но он мне с самого начала не понравился. Бегающие глазки за сильными линзами очков, жиденькие волосики, тщательно прилизанные, и какие-то слишком длинные суетливые пальцы. И все выспрашивает, выспрашивает. Это простое любопытство или?..
Стоп, возьми, Татьяна, себя в руки. Тебе теперь везде мерещится подстава. Успокойся.
— Вы знаете, Сергей, в интересах следствия сведения не разглашаются. Так, кажется, принято говорить в милиции. У нас, частных детективов, с этим тоже строго конфиденциально. Не обижайтесь, но пока я ничего не могу сказать. Вы раздобыли мне план театра?
— Да, конечно. Только он, как бы вам сказать, не совсем тот… Ну, это план пожарной эвакуации. Правда, на нем все нанесено и подписано.
Сергей указал на огромный бумажный рулон, зажатый под мышкой.
— Пожарной эвакуации, говорите? Ладно. Показывайте. Пойдемте куда-нибудь, разложим его и рассмотрим.
Мы спустились вниз и зашли в какой-то кабинет, рядом с кабинетом директора. План оказался довольно древним, в самом углу стояла подпись какого-то пожарного начальника и цифры: 20.09.1980. Надеюсь, что в театре с тех пор ничего не перестраивали.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 34
