– Чей это дом? – живо поинтересовалась она. Корк хихикнула.
– Бога, миледи. Это собор Святого Павла.
– О, – разочарованно сказала Виола, – Я думала, что он больше.
Когда кеб повернул на запад, Виола высунулась в окно, благоговейно созерцая творение человеческих рук. Она с трудом верила, что все еще находится в Англии. Наверняка Лондон был самым большим и самым деловым городом в мире. Улицы были запружены экипажами, повсюду сновали люди, мужчины и женщины, богатые и бедные, и все, казалось, куда-то спешили.
– Здесь всегда столько народу? – спросила она.
– Говорю тебе, Йорк – ничто в сравнении с Лондоном, – рассмеялась миссис Дин. – Закрой рот, ты выглядишь как неотесанная деревенщина.
Флит-стрит, казавшаяся бесконечной, перешла в Стрэнд, и Виола тотчас узнала Гэмбол-Хаус, мимо которого они проезжали. Она видела множество изображений их лондонской резиденции и считала ее самой роскошной в Лондоне.
– Как красиво! – воскликнула она, радуясь узнаваемому месту в этом огромном пугающем городе.
– Эти старые развалины! – презрительно фыркнула миссис Дин. – Никто теперь не живет на Стрэнде, – сообщила она. – Это считается немодным.
– Я бы не назвала герцога Фэншо никем, – холодно отозвалась Виола.
– Ты встречалась с герцогом? – спросила миссис Дин с любопытством. – Кажется, он предоставил твоему отцу место в своем приходе.
– Я знаю герцога, – заявила Виола. – Я его очень хорошо знаю.
– Да что ты! Он приставал к тебе? – нетерпеливо спросила миссис Дин, ткнув Виолу локтем в бок. – Я бы не удивилась, если бы он проявил интерес к такой красивой девушке, как ты. Понятно, что он привык получать все, что ему захочется. Но если он заинтересовался тобой, мы заставим его платить.
Корк уставилась на женщину круглыми глазами.
– Не понимаю, о чем это вы, – отозвалась Виола ледяным тоном. – Герцог Фэншо известен в Йорке своей незапятнанной репутацией. И никто не приставал ко мне. Никогда.
– Жаль, – заметила миссис Дин и мечтательно прикрыла глаза.
– А где живете вы, миссис Дин? – спросила Виола, не в силах заставить себя называть эту неприятную особу тетей.
– Почти в Вест-Энде, – гордо ответила та. – На Портленд-плейс. Это совсем рядом и очень удобно. Всегда полезно иметь влиятельных друзей, – добавила она с хитрым видом, кокетливо поправляя меховую накидку.
Кеб повернул на север, и запах угольной пыли и лошадиного навоза стал таким едким, что у Виолы заслезились глаза.
– Далеко до Портленд-плейс? – спросила она, вытащив платок и прижав к носу.
– Мы еще не добрались до Риджентс-стрит, – ответила миссис Дин.
Наконец, миновав Риджентс-стрит, настолько забитую транспортом, что их карета передвигалась с черепашьей скоростью, они свернули на Портленд-плейс. Дом миссис Дин располагался в конце улицы. Женщины вылезли из кареты, и миссис Дин с преувеличенным вниманием занялась своей накидкой, предоставив Виоле расплатиться с кучером.
Дом, высокий и узкий, с чугунной оградой и резной дверью, выкрашенной зеленой краской, выглядел вполне респектабельно.
Из отворившейся двери выскочил плотный мужчина средних лет, натягивая на ходу сюртук. Парик его сбился набок, а нос так распух и покраснел, что, казалось, взывал о докторе. К удивлению Виолы, миссис Дин приветствовала этого странного субъекта с веселой фамильярностью.
– Не сейчас, Долли, – отозвался он, резво сбежав с лестницы. – Я опаздываю к завтраку. Миссис Петигру это не понравится.
Впрочем, несмотря на спешку, при виде Виолы он резко остановился и оглядел ее с ног до головы. Никогда в жизни на нее не смотрели со столь откровенной похотью. Виола была слишком поражена, чтобы поставить наглеца на место.
– Привет, красотка, – сказал он. – Представь меня, Долли.
– Мистер Петигру, что вы себе позволяете? – хихикнула миссис Дин. – Это моя племянница из Йоркшира! Дочь священника. Она слишком хороша для такого, как вы. Ей нужен джентльмен, если не лорд.
Ничуть не обескураженный, мужчина совершил очередное посягательство на достоинство Виолы, подмигнув ей, и плотоядно облизнулся.
– Ах ты, маленькая шалунья, – произнес он. – С тебя станется.
Виола сунула руку в сумку, нащупывая свое единственное оружие, серебряную вилку, но он ухмыльнулся и запрыгнул в кеб, который они только что освободили.
Глава 4
Придерживая рукой занавеску, баронесса Девайз наблюдала из окошка кареты за своим младшим сыном, который шел по Ломбард-стрит. Рожденный и воспитанный как джентльмен, Джулиан, самый красивый из трех ее детей, был одет как обычный клерк – в черные брюки, черный сюртук и поистине непростительную шляпу.
Не подозревая, что за ним наблюдают, Джулиан взбежал по ступенькам обветшалого строения, на стеклянной витрине которого красовалась вывеска ростовщика, и постучал в дверь. Его впустили.
Парализованная увиденным, баронесса не шелохнулась.
– Скорее, мама! – воскликнула женщина, сидевшая рядом с ней в карете. – Он уходит.
– Ради Бога, Пердита, – осадила ее леди Девайз, опустив занавеску. – Держи себя в руках.
Она обращалась со своей единственной дочерью так, словно та была шестнадцатилетней девочкой, а не тридцатилетней замужней женщиной, матерью семерых детей. В отличие от матери Пердита с годами располнела, но по-прежнему оставалась красивой женщиной, с густыми каштановыми волосами и сверкающими голубыми глазами, которые она унаследовала от матери.
– А если он не выйдет, мама? – лукаво спросила она. – Ты войдешь внутрь?
Жизнь нанесла леди Девайз слишком много жестоких ударов, чтобы воспринимать ее с юмором, и ее младший сын был самым жестоким из них. С его привлекательной внешностью и острым умом, унаследованным, разумеется, от баронессы, Джулиан мог сделать блестящую партию, но предпочел повернуться спиной к высшему обществу и довольствовался существованием среди среднего класса.
– Не говори глупостей, Пердита, – резко бросила баронесса. – Слуга передаст ему мою записку, и он выйдет к нам.
Она оказалась права. Спустя несколько мгновений Джулиан снова появился на улице. Пердита распахнула окошко и крикнула:
– Мы здесь, Джулиан!
– Ради Бога, Пердита, – прошипела ее мать. – Тебя могут увидеть.
– Никто из нашего круга не сунется в Сити, мама. Не считая, конечно, Джулиана.
– Пожалуй, – холодно обронила баронесса, прежде чем откликнуться на стук: – Войдите.
Джулиан открыл дверцу кареты и забрался внутрь, усевшись рядом с Пердитой. При ближайшем рассмотрении его шляпа выглядела даже хуже, что думала леди Девайз.
– Где, скажи на милость, ты раздобыл это уродство?! – воскликнула Пердита.
