Немаловажное значение имела и ее девственность.
Как правило, Трентон предпочитал не связываться с девицами. Тем не менее, на этот раз он находил ее невинность удивительно соблазнительной. Да, он станет смаковать каждое мгновение своей двойной победы — посвятит Ариану в тайну страсти и тем самым поставит Бакстера на колени, погубив его малышку сестру и совершив, таким образом, одно из приписываемых ему постыдных преступлений.
При воспоминании Трентон сжал зубы. Погубил Ванессу? Едва ли.
И все же она утверждала это и неоднократно, насколько он мог припомнить в ту ночь… последнюю ночь ее жизни.
Трентон представил все так ясно, будто это произошло вчера, а не шесть лет назад, — длинные тени от утесов, темные воды реки Арун смешиваются с бурными водами канала, пена бьется у их ног.
Гнев, захлестнувший его при виде Ванессы.
Глаза ее странно светились не только из-за ярко горевшего фонаря — в них отражалось глубокое отчаяние, которое могло бы тронуть его, если бы то была не Ванесса. Он сжал кулаки, пытаясь сдержаться.
Но бесполезно.
А когда она начала насмехаться над ним, он не сдержался, глаза его загорелись ненавистью.
Он все еще помнил ее жалобные крики, когда она умоляла его не делать этого.
— Пожалуйста… не надо… Трентон., не надо. — Но ее мольба не тронула его.
Он потерял самообладание и знал это. И более того, Ванесса тоже это поняла.
— Нет… нет… не надо… нет.
Он не вздрогнул и не оглянулся. Он просто ушел, оставив позади внезапно наступившую тишину и потухший фонарь.
Унося с собой только странное чувство облегчения…
— Помогите мне! Помогите!
Трентон открыл глаза, его вдруг осенило, что крик, который он слышит, — это не преследующий его голос из прошлого, а вполне реальный испуганный зов откуда-то с залива Осборн.
Он вскочил, вглядываясь в неспокойную воду, ставшую еще более бурной за тот час, что он провел в размышлениях. Яхты уже давно скрылись из виду, а небо с нависшими низко облаками казалось зловещим.
— Помогите!
Снова раздался крик, и на этот раз он понял, откуда доносится звук. Вдали на водах залива лениво покачивалась маленькая гребная лодка, в которой никого не было. Неподалеку от лодки, но все же недостаточно близко для того, чтобы схватиться за нее, отчаянно барахталась женщина, голова ее время от времени появлялась, затем снова исчезала под водой.
Трентон не стал терять ни секунды. Он сбросил ботинки, сорвал с себя рубашку, кинув все на песок. Разбежавшись, он прыгнул в воду и поплыл, стремительными, мощными гребками рассекая волны, и быстро приблизился к цветному пятну, в котором издали распознал тонущую женщину.
Он обхватил ее рукой за талию и приподнял ее голову над водой. Не обращая внимания на лодку, быстро поплыл к берегу, одной рукой поддерживая женщину; его очень тревожило, что она не кашляла и не шевелилась.
Когда он положил ее на песок, лицо ее казалось пепельным. Кровь сочилась из глубокой раны на лбу. Узнав ее, Трентон побледнел. Не позволяя себе задуматься о том, что произойдет, если его усилия не принесут результата, он начал выкачивать воду из ее легких. Наконец появились первые признаки поверхностного дыхания, которое вскоре переросло в приступ кашля.
— Ваше высочество! — Звук поспешных шагов сопровождался пронзительным голосом. — О Боже! — Горничная беспомощно смотрела, как Трентон помогал принцессе восстановить дыхание до тех пор, пока оно не стало нормальным, хотя и немного прерывистым.
— С принцессой все будет в порядке, — заверил он дрожащую служанку, вытирая своей рубашкой кровь со лба принцессы. — Не самый плохой конец для ее честолюбивого приключения.
— Я должна тотчас же сообщить ее величеству.
Тонкая девушка, прихрамывая, двинулась прочь, затем остановилась.
— О, благодарю вас, ваша светлость, — выдохнула она, прекрасно зная, что Трентон был частым гостем королевы. — Большое спасибо.
Трентон посмотрел на принцессу Беатрис, дыхание ее стало ровнее, но она безуспешно пыталась сдержать нервную дрожь.
— Не надо тревожить королеву, — предостерег служанку Трентон. — Я помогу принцессе Беатрис добраться до дома. Тогда ее величество сама убедится, что все в порядке.
— Да, конечно, ваша светлость. — Благодарная горничная сжала руки, одновременно кивнув головой.
— Вы сможете идти, ваше высочество? — мягко спросил Беатрис Трентон.
Принцесса медленно кивнула, и Трентон помог ей подняться.
— Я не имела представления, что погода может так ужасно измениться, — пробормотала она. — И так быстро. Когда я отправилась на прогулку… — Она взволнованно вздохнула. — Небо было светлым, день — чудесным. Мне казалось, пройдет несколько часов, прежде чем разразится шторм… Обычно я хорошо плаваю. Но когда я ударилась головой о лодку… — Она снова, прерывисто вздохнула и коснулась раны на лбу. — Вы спасли мне жизнь, ваша светлость. Не знаю, как вас благодарить.
— Вы отблагодарите меня, если сбережете силы, войдете в дом на своих ногах и докажете своей бедной матери, что с вами все в порядке.
Он подал ей руку.
Беатрис слабо улыбнулась:
— Договорились.
Королева Виктория отбросила акварельный набросок приближающегося шторма в тот момент, когда увидела, как Беатрис и Трентон приближаются к нижней террасе Осборн-хауса. Она бросилась навстречу, смертельно побледнев при виде того, как ее дочь прихрамывая, ковыляет, опираясь на руку Трентона.
— Что произошло? — с тревогой спросила королева. Трентон помог Беатрис сесть в кресло у фонтана, затем подошел к королеве и, нагнувшись, поцеловал ей руку.
— Все в порядке, ваше величество, — успокаивающе сказал он.
Виктория отмахнулась от него и взволнованно склонилась над дочерью.
— Принцесса просто упала в залив, — заверил ее Трентон.
Состояние Беатрис немного успокоило Викторию, и она повернулась к Трентону. В свои пятьдесят четыре года королева имела такую же царственную осанку, как в юности.
— Не стоит принимать меня за дуру, Кингсли, — сердито сказала она. — Я слишком много прожила, чтобы вы относились ко мне покровительственно. Беатрис не просто упала в залив. Она в крови, не говоря уже о том, что она подавлена и бледна как полотно.
— Герцог спас принцессу, ваше величество, — пропищала вбежавшая на террасу горничная. Запинаясь, она почтительно поведала королеве о происшествии. — Я все видела своими глазами, — закончила она, энергично кивая головой, как бы подчеркивая значение сказанного.
Виктория повернулась к Трентону, губы ее дрожали от волнения.
— Вы вернули мне моего ребенка, Трентон. Я у вас в неоплатном долгу. Можете просить у меня все, что угодно.
