К девяти была полностью готова. Ненавижу ждать! Интересно, Ливанцев пунктуален или нет? Оказался почти пунктуален: опоздал только на пять минут.
Домофон запищал, я открыла и вышла на лестничную площадку встретить его. Едва Виталий вышел из лифта, Рекс за соседней дверью точно взбесился. Понятное дело: учуял знакомого бомжа! Я принялась подавать Виталию знаки, чтобы он поскорее миновал опасную зону, но поздно. Дверь открылась, как всегда, на ширину цепочки, в щели возникла любознательная физиономия Зинаиды Васильевны.
— Ах, это вы, Настенька?
Взгляд при этом мимо меня на Виталия. Глаза ее тут же расширились, брови взлетели высоко на лоб. А Ливанцев не нашел ничего лучшего, как повернуться к ней и воскликнуть:
— Здравствуйте, Зинаида Васильевна!
Пока она молча открывала и закрывала рот, хлопая глазами, я успела втолкнуть гостя в квартиру.
— Логика у вас, — прошипела. — От других требуете соблюдения вашего инкогнито, а сами…
— Да она все равно уже меня заметила. В таких случаях предпочтительней не скрываться, только больше внимания привлечешь. Гадостей мигом насочиняют. А теперь она станет рассказывать совсем другое. Мол, такой вежливый молодой человек, едва меня увидит, сразу здоровается.
— А это для вас, значит, важно? — ехидно глянула на него я.
Он не смутился:
— Естественно. Поддержание положительного имиджа.
— Тогда еще букетик ей купите, совсем растает.
— А вот это как раз излишне, — ответил он. — Заподозрит, будто мне надо ее умаслить.
— С чего это вам ее умасливать?
— Ну, мог что-нибудь нехорошее задумать. В отношении вас, например.
— Стратег, — сказала я, а сама подумала: «А ведь и сама вчера решила, что он меня своим букетом умасливает! Нет, он отнюдь не такой дурак, за какого его пытается выдать Саблина!»
— Стратег не стратег, а опыта накопил достаточно. Ну, Анастасия, куда мне проходить? На кухню?
«Черт! Растяпа! Совсем забыла включить диктофон, спрятанный на книжной полке!»
Я начала валять дурочку:
— Ну, если хотите, можете по старой памяти сперва в душ… А если угодно выпить кофе, пойдемте на кухню. Поможете мне варить. Заодно расскажете, как продвигается дело с поимкой грабителей. Если это, конечно, не тайна за семью печатями.
— Настя, вынужден вас немного огорчить, — в тон мне откликнулся Виталий. — Душ на сей раз я успел принять дома. А вот от кофе не откажусь.
И без дальнейших слов он прошел прямиком на кухню. Я подключила электрический чайник, достала из шкафчика молотый кофе и френч-пресс.
— Накладывайте, Виталий, по своему вкусу, а я сейчас вернусь.
Влетела в комнату, нажала на кнопку, и обратно.
Ливанцев сидел и послушно засыпал мерной ложечкой кофе в стеклянную колбу.
— Люблю покрепче, — объяснил он, — но с сахаром и со сливками.
— Вы это прямо во френч-пресс положить хотите? — перепугалась я.
Он засмеялся:
— Нет, потом, в чашку.
— Сливки, сахар, а как же фигура? — поинтересовалась я.
— Имеет же человек право на маленькие радости. Да и фигура не от этого портится. Есть надо поменьше.
— И вы этому правилу следуете?
— По-разному.
— А в интервью признаетесь?
Он пожал плечами.
— А почему нет. Ведь это не криминал.
— Не скажите. Для некоторых личностей, мне знакомых, это как раз криминал почище убийства.
— Интересные, смотрю я, у вас знакомые. С оригинальным взглядом на жизнь.
— Будто у вас таких нет. Подозреваю, еще больше, чем у меня.
Он хмыкнул:
— Возможно, вы правы.
Чайник вскипел. Виталий залил кипяток во френч-пресс и поглядел на часы.
— Три минуты выжидаем.
Я достала печенье, которое загодя переложила в вазочку, сахар и сливки. Ливанцев терпеливо и медленно додавил поршень до дна и наполнил наши чашки.
— Ну, пошли в комнату? — спросила я.
— Как вам удобнее. Можем и на кухне остаться.
Ну до чего он сегодня скромный! Похоже, изо всех сил старается казаться воспитанным.
— Да там удобнее.
Он взял свою и мою чашки. Я подхватила остальное.
Устроились. Он в кресле, я на диване. Диктофон на столе оставался пока невключенным, поэтому я смело спросила:
— С машиной вашей что-нибудь выяснилось?
— Шутите! — воскликнул он. — Ее было бесполезно искать, даже когда мы с вами только что встретились. Да я особо и не переживаю: она застрахована.
— Рассчитываете, вам выплатят страховку? — Я недоверчиво усмехнулась.
— Мне… выплатят, — тоже с усмешкой ответил он. — Тем более что глава компании — мой старый друг.
— Хорошо иметь таких полезных друзей.
— Когда мы с ним подружились, даже не подозревал, что он когда-то станет «полезным». В те годы от него были одни неприятности. Очень, знаете, энергичный был молодой человек и вечно в какие-нибудь передряги попадал, а мне приходилось его вытаскивать.
— Фамилию, конечно, не скажете.
— Угадали. Зачем солидному человеку репутацию портить. А в остальном, можно сказать, отделался легким испугом. Документы мои сейчас восстанавливают»…
— Значит, обидчики ваши останутся безнаказанными? — перебила я.
— Этого я вам не говорил, Надеюсь, их найдут.
— Сами-то вы успели их разглядеть?
— Снова не скажу. Нечего вам в эту историю лезть. Кстати, ваше инкогнито сохранил.
— Зачем? — совершенно не понимала я.
— А вам разве надо, чтобы наша служба безопасности взяла вас в разработку.
— Меня-то с какой стати? Я же вас спасала.
— Да у них такой принцип: доверяй, но проверяй. Спасали не спасали… Почему спасали? С какой целью оказались во дворе в столь странное время? Тем более журналистка. Вдруг специально подстроили ограбление, для сенсации…
— Вы серьезно?
— Вполне. Знаю, как они работают. Изучат всю вашу подноготную до седьмого колена. Вот я вас и уберег.
— Нда-а, — протянула я. — Знать бы, что мне грозит, поостереглась бы спасать.
— Я вам, Настя, конечно, благодарен, — откликнулся он. — Однако на будущее позвольте дать совет. Если с вами опять какая-нибудь подобная история приключится, бросайте все и бегите подальше. В такой кошмар можно вляпаться!
— А как же любовь к ближнему? — спросила я.
