Потом они вместе перешли улицу и направились к его машине. Она ни разу не оглянулась. После десяти часов сидения бок о бок и стольких приключений у нее не возникло потребности даже мельком посмотреть в мою сторону. Правда, она только что встретилась с мужчиной своей мечты. Ну настоящий Кинг-Конг. Только вот сумку ей пришлось нести самой.
6
В ризницу вела очень толстая дубовая дверь. Я постучал изо всех сил. К моему удивлению, священник открыл сразу, будто глядел в замочную скважину. Вблизи он выглядел старше, чем мне показалось из окна автобуса.
— Служба начнется через полчаса, — сказал он.
— У меня послание от пана Куки, — сказал я.
Я собирался быстренько все ему передать и топать дальше. Мне было чем заняться. Кроме того, ярмарочный балаган вокруг действовал мне на нервы.
Священник смерил меня взглядом с ног до головы и сделал приглашающий жест:
— Если так, вам непременно следует войти.
В его комнате было довольно уютно. Там стояла кровать, которой, очевидно, не пользовались, и огромный письменный стол — над ним висело распятие. Священник уселся и предложил стул мне. Но я достаточно насиделся и теперь предпочел постоять.
— Так что же просил передать пан Кука? — спросил он.
— Он просил передать привет и сказать, что пакет давно прибыл.
Выражение лица священника вдруг изменилось. Если до сих пор он смотрел на меня просто дружелюбно, то теперь взгляд стал сияющим. До сих пор мне ни разу не приходилось видеть духовное лицо до такой степени довольным. А это кое-что значит. Ведь одно время я работал церковным служкой и священников повидал в жизни больше, чем любой другой нормальный человек.
— Хорошая новость, — сказал он. — Может, все-таки присядете?
— Спасибо. В данный момент мне меньше всего на свете хочется сидеть.
— Ну как угодно. И где же пакет?
Я пожал плечами.
— Откуда мне знать? Об этом пан Кука ничего мне не сказал.
Священник все еще улыбался.
— Кука должен был передать его вам. Таков уговор.
— Сожалею. Кроме этих слов, он ничего не передавал.
Священник сложил руки, будто для молитвы.
— Вспомните, пожалуйста. Он совсем ничего вам не давал? Совсем-совсем?
— Ничего. Абсолютно. Только талисман.
— Можно взглянуть?
— Допотопная зажигалка. К тому же не работает.
— И все-таки можно взглянуть?
Я достал из сумки зажигалку и через стол протянул ему. Он взял ее в руки, повернул к свету и принялся разбирать. С поразительной для священника сноровкой. Я едва успевал следить. Вдруг из зажигалки выскочил небольшой металлический кругляшок. Священник спрятал его в ящик стола и снова собрал зажигалку.
— Возьмите, она как новая, — и он через стол вернул ее мне.
— Минутку, — сказал я. — По-моему, там что-то было.
Я ясно видел, как что-то оттуда выпало.
Священник махнул рукой.
— Не стоит и говорить. Небольшой сувенир для католической церкви.
— На сувенир как-то мало похоже. Что это было, черт возьми?
Я был вне себя. Что я провез через границу? Десять граммов плутония?
— Ладно, придется раскрыть секрет, а то юношу хватит удар прямо у меня в кабинете, — сказал он. — Всего лишь монетка. И она не стоит того шума, который вы поднимаете.
— Почему же пан Кука ничего мне не сказал?
— Не хотел, чтобы вы нервничали на границе. И так все только и говорят о том, какие там кипят страсти.
Я взял зажигалку и осмотрел ее со всех сторон. В голове вертелся один вопрос. Он не имел отношения ни к границе, ни к подарку пана Куки. Я посмотрел священнику в глаза так испытующе, как только можно глядеть в глаза священнику, и спросил:
— Значит, в Вене я оказался именно из-за этой монетки? Все было подстроено паном Кукой лишь для того, чтобы я переправил ее вам?
— Ну не надо драматизировать, это уж слишком, вам не кажется? Насколько я знаю, вы сами никак не могли решить, куда ехать.
— И откуда же вы это знаете?
— В католической церкви тоже есть телефоны, — он несколько смущенно улыбнулся. — Я понимаю, конечно, что, с вашей точки зрения, ситуация несколько не соответствует моральным нормам. Но не надо слишком плохо думать о пане Куке. Вам, например, известно, что до распада соцлагеря он был одним из лучших шахматистов в стране? У него был собственный шахматный клуб, его уважали. Он всегда носил галстук-бабочку, ходил с тростью. Во время известных событий он сперва лишился клуба, потом бабочки и наконец продал трость. Если бы у него не осталось коллекции старинных монет и возможности время от времени передавать ту или иную из них мне, он давно бы оказался на улице. Того, что вы привезли, хватит ему еще на несколько месяцев спокойной жизни. С этих позиций ваш поступок выглядит вполне добродетельным. Я благодарю вас и уверен, что пан Кука также преисполнен признательности.
Я был по-настоящему рад, что по поводу столь добродетельного поступка мне не пришлось объясняться с таможенником. Сам-то доблестный офицер, без сомнения, был католиком, но вот действовала ли в духе католической церкви его рука? Хотя если священник этого не понимает, то никогда и не поймет. В следующий раз, прежде чем положить в карман подарок пана Куки, я разберу его по частям и рассмотрю под микроскопом. Я глубоко вздохнул, сделав вид, что побежден его доводами, и сменил тему.
— Вы случайно не знаете гостиницу «Четыре времени года»? Ее посоветовал мне ваш друг пан Кука.
— О, это совсем близко, — он показал рукой на стену, где висело распятие. — Через улицу.
— Но там ведь только какой-то дворец. Я из автобуса видел.
— Ну да, Бельведер.
— И там же отель «Четыре времени года»? Пан Кука говорил, он очень дешевый.
— И это верно. Дворец окружен парком. В западной части парка имеется фонтан с четырьмя статуями, символизирующими времена года. Позади него за живой изгородью скамейка. Ее-то и имел в виду пан Кука.
Ноги у меня подкосились, я чуть не сел прямо на пол. Это уж слишком. Все, что наговорил мне этот мошенник, каким-то образом превращалось в полную противоположность. «Мечта путешественника» — в опрокинутый холодильник, талисман — в контрабандный контейнер, гостиница «Четыре времени года» — в парковую скамью.
— То есть пан Кука полагает, я должен ночевать под открытым небом? — совершенно обескураженно спросил я.
— Сейчас лето. Вы молоды и здоровы. Почему бы нет?
— Нет, это невозможно! Сейчас же пойду в нормальную гостиницу или общежитие.
— Надеюсь, у вас хватит денег. Ночь в гостинице стоит около тысячи шиллингов, а общежития переполнены, потому что как раз в эти дни студенты со всего мира съехались сюда на гитарный концерт, организованный католической церковью. Это я знаю из первых рук, — он указал на себя, имея, видимо, в виду, что именно его руки и были в данном случае первыми.
