– Просыпайся, животное! – Макс схватил меня за ногу и стащил с кровати на пол.
– Отвали! Я тебя ненавижу! Лучше приготовь чай, пока я просыпаюсь. Хоть раз в жизни можешь ты сделать завтрак?
Макс подозрительно быстро шмыгнул на кухню и зазвенел тарелками. Через пару минут весело закричал: «Ирусик! Все готово!»
Лохматая, выхожу на кухню. Хитро улыбается. На столе – тарелка с фантастически красивыми бутербродами.
– Что ты натворил? Ты разбил что-нибудь? С чего такая забота? Даже бутерброды соорудил…
Макс наливает чай, пододвигает к себе блюдо, а потом достает маленькую тарелку с салом, луком и чесноком и ставит передо мной: «А это тебе, любимая!»
От негодования я покрываюсь красными пятнами, выливаю чай в раковину и нервно собираюсь на работу. Козел!
– Слушай, почему ты никогда не говоришь, что любишь меня? Почему не говоришь, что я красивая? Что я нужна тебе?
– Чтобы ты не зазнавалась. К тому же ты сама говорила, что слова ничего не значат. Гораздо важнее поступки.
– Иногда ничего не значащие слова очень даже приятно слышать. Вот Рома до сих пор присылает мне любовные смс-ки на ночь!
– Ну и возвращайся к нему.
– Ты просто упертый зануда. В такие минуты мне дико хочется, чтобы ты умер, а я, вся в черном, стояла на краю могилы и вытирала слезы белым платком. А на смертном одре ты бы все-таки признался, что всю жизнь любил только меня.
И я снова ухожу. В тринадцатый раз. Теперь уже точно насовсем.
[29 февраля]Все, что осталось
Ты – умная! Ты так много знаешь об этом мире, что порой становится скучно. Тебя окружают друзья, коллеги, родня… Кому-то должна ты, кто-то должен тебе. Кого-то ты любила до беспамятства, а кто-то сходил с ума по тебе…
У тебя есть немного денег на черный день, немного теплых вещей на случай морозов, золотое колечко – подарок бывшего, желание похудеть и увидеть Тибет.
Ты до сих пор летаешь во сне и смотришь на звезды. Но уже вряд ли перечитаешь Ницше. Тебе самой пора записывать мудрости.
Ты безмерно дорожишь уважением соседей, коллекцией календариков и замшевым плащом – когда еще купишь такой дорогущий?
Ты боишься остаться одна. Ведь не девочка уже. Поэтому, хоть мужик и козел, но свой. Прошедший через период пуканья и храпа. Пусть будет.
И вот наступает КОНЕЦ СВЕТА!
Твоего света. Небо падает на землю, в воздухе кружатся обрывки любовных записок, пахнет сигаретами «Кэптан Блэк» и несвежими майками. Все кончается в одночасье. Уходят близкие люди, исчезает работа, и ты уже не самая умная и красивая.
Все! Все! Все! Коллекция календарей, замшевый плащ, золото – все сгорает в огне бессмысленных надежд и ложных стремлений. И ты стоишь голая посреди бескрайнего поля. То, что ты так долго копила, к чему привязывалась сердцем, оказалось пылью у твоих ног.
Тебе больше некуда идти, хотя перед тобой миллион дорог. Твои глаза закрыты, но ты видишь весь мир. Единственное, что осталось у тебя, – любовь.
* * *
Лучше всего у Макса получается готовить. Он жарил стейки, когда я впервые пришла к нему в гости. От волнения уронил пару шкворчащих кусков мяса на пол, но не растерялся: «Так задумано. На полу они быстрее остывают». Пока я поглощала его кулинарное творение, Макс без умолку рассказывал о том, как устроены муравейники. Это было так трогательно, по-детски, что я едва не расплакалась.
– Откуда ты знаешь такие подробности о муравьях? – Мне было и вправду интересно.
– Ну, э-э-э-э. Я смотрю канал «Дискавери». Звучит, конечно, глупо, но мне не стыдно. Кстати, ты умеешь отлично слушать. Никто еще не дожидался конца этой истории.
В тот момент сердце мое сладко сжалось, а в ушах зазвенели колокольчики.
* * *
Прошло полгода. Теперь он говорит: «Ты моя девушка! Почему ты не делаешь того, что я прошу?»
Но я – не поклонница патриархата. «Я – твоя девушка, – отвечаю. – Это значит, что ты любишь меня и заботишься обо мне. Но это совершенно не означает, что я принадлежу тебе. Я тебя, конечно, люблю, но, если что не так, иди ты в жопу, дорогой!»
На почве нашей взаимной упертости мы ссоримся почти каждую неделю. Я нахожу только одну причину тому, что мы до сих пор вместе: просто в этот период жизни нам обоим хочется пострадать.
[2 марта]Попугай и точка джи
Вы замечали, что, как только накрасишь ногти, тут же приспичивает в туалет. Лак, естественно, остается на джинсах, а нервы – хоть в гитару вставляй. У меня, по крайней мере, всегда так. Вчера выхожу из кабинки на работе, а коллега в раковине попугайчика моет.
– Обкурилась что ли, мать? – спрашиваю.
– Нет, – говорит. – Просто он в стакан с кефиром попал. Выпустила полетать по кабинету, и вот.
А другая коллега заезжает в туалет на роликовых коньках. На работу так прикатила. На метро экономит. В такие моменты я начинаю понимать Тарантино и Джармуша, которые в кафешках сюжеты для своих фильмов подсматривали. Про туалет, я не понимаю, почему фильм еще не сняли?
А однажды я в туалете Лию Ахеджакову видела. Пробирается она, значит, к отхожему месту с охапкой цветов на какой-то премьере. Кладет букеты на туалетный столик и скромно становится в очередь к кабинкам. В этот момент кто-то в толпе выкрикивает: «Ой, это же Лия Ахеджакова! Можно попросить у вас автограф?» Актриса смущается, но не отказывает. Терпеливо расписывается на билетиках и открытках прямо в туалете. Когда же очередь страждущих иссякает, Ахеджакова снова становится в очередь. Никому и в голову не приходит пропустить ее вперед.
Та тетка, что мыла попугая, – это Гала Ручкина. Это я прозвала ее Галой, потому что Сальвадор Дали точно от нее был бы без ума. Гала ходит в узеньких бриджах и вечно жрет какой-то пенопласт для похудения. В свои 50 лет она выглядит почти как Дана Борисова.
– Это потому, что у меня мужа нет! – поясняет она. – Завидуйте!
У Галы совершенно потрясающая теория насчет мужиков. Они ей просто не нужны. То есть нужны, но только в определенные моменты жизни: мебель из магазина привезти, с работы пьяную забрать, ну и иногда для секса.
