Бланделл сделал попытку объяснить назначение приборов, но Стирлинг только зажмурился.
— Подробные объяснения могут подождать и до завтра, — проворчал он, пообещав себе выспаться, прежде чем пытаться понять что-то в этой научной белиберде. — А сейчас, с вашего позволения, мне хотелось бы познакомиться с персоналом.
— Ну конечно же, капитан.
Спустя пятнадцать минут потрепанный «лендровер» остановился на стоянке у ярко освещенного входа в паб. Стирлинг знал это место: в университетские годы ему доводилось заглядывать сюда по дороге в Эдинбург и обратно. Бланделл вытянул ручник и заглушил мотор.
— Может, сразу поговорим с мистером Фолклендом насчет комнаты в одном из коттеджей, а? Разместитесь, а потом подойдете к остальным?
— Нет, — покачал головой Стирлинг. — Лучше представьте меня, а потом сами поговорите с мистером Фолклендом, пока я буду знакомиться. Мне лучше сразу составить свое мнение о людях, пока они не натянули на себя маски, а этого они не успеют сделать, если только я не отправлюсь сначала обустраиваться. И, пожалуйста, сделайте так, чтобы комната размещалась как можно ближе к дороге, пусть даже придется кого-то ради этого переселить, — так я смогу контролировать приходы-уходы.
— Постараюсь. — Последняя просьба застала Бланделла врасплох — перспектива оказаться под наблюдением его явно не радовала… как, впрочем, не обрадует и остальных, стоит им узнать об этом.
Располагающий к кутежу интерьер «Фолкленд-армз» мало изменился за прошедшие четыре года. Стирлинг испытал острый приступ ностальгии, когда в нос ему ударили ароматы пива, жарящейся картошки-фри, табачного дыма и привезенных из Лондона острых приправ. Паб был забит под завязку — по большей части туристами, польстившимися на знаменитые здешние пейзажи. Обсуждения рыбы, погоды, дичи и гольфа сливались в единый, почти неразличимый гул, сквозь который прорывались взрывы смеха и звон посуды. Самую большую по численности группу посетителей составляли ученые из лаборатории — они заняли весь угол помещения, составив вместе несколько столов, на которых громоздились тарелки с остатками еды и впечатляющий частокол стеклотары.
Тревору Стирлингу показалось, что он попал в самый разгар празднования какого-то события.
— Ага, вот они! — Бланделл заметил их едва ли не на минуту позже, чем это сделал Стирлинг.
Стирлинг перемещался по людному залу с опаской: меньше всего ему хотелось зацепиться за что-нибудь тростью и тем самым испортить первое о себе впечатление. Они подошли уже почти вплотную к столу, когда одна из женщин — аспирантка, вспомнил Стирлинг ее фотографию в досье, — заметила их. Молодая, очень симпатичная, она буквально просияла:
— Бланди! Ты вернулся!
Марк Бланделл покраснел до корней волос.
Любопытные взгляды в сторону Стирлинга привели его к единственному и не самому приятному заключению: никто не позаботился довести до персонала лаборатории то, что они вверяются опеке охранника из С.А.С. Прелестно…
— Где ты шлялся, стручок старый? — насмешливо поинтересовался кто-то из мужчин. Седрик Беннинг, отметил про себя Стирлинг, австралиец. Сноб высшего пошиба: пестрый шелковый шарф, заправленный под ворот рубахи и украшенный булавкой какого-то неизвестного Стирлингу учебного заведения. Боже, еще один уроженец далеких колоний, пытающийся доказать всем и каждому, какой он англичанин. Беннинг дружески улыбнулся Бланделлу.
— Ты, блин, все веселье пропустил!
— Веселье? — неуверенно заморгал Бланделл.
— Беккетов Прорыв, — ухмыльнулся австралиец, сделав ударение на обоих словах. — Старого хрыча сегодня вечером из лаборатории даже атомной бомбой не выгнать. Ну, мы, — он сделал рукой широкий жест в сторону остальной компании, — и решили отметить это как положено, а он как знает. — Дружеская улыбка Беннинга переместилась на Стирлинга, и он протянул ему руку. — Привет, старина. Чертовски рад познакомиться. С.А.С., верно? Да еще капитан. А с ногой что — неудачное приземление, да?
Господи, произношение у этого типа прямо оксфордское, не провинциальное какое-нибудь. Должно быть, комплекс превосходства у него километровой высоты. Тем не менее Стирлинг ответил на рукопожатие.
— Можно сказать и так, — чуть суховато кивнул он. — Белфаст.
Глаза у Беннинга потрясенно расширились, а кое-кто из женщин сочувственно ахнул. Взгляд Стирлинга, однако, оставался прикован к Бренне МакИген, чьи, вне всякого сомнения, привлекательные губы плотно сжались при упоминании Белфаста. Этакий темноволосый типаж ирландской женщины — молоко и мед, в глазах мерцают искры сдерживаемого гнева… Она встретила его взгляд без тени смущения; голубые глаза ее были холодны как сапфиры.
— Вижу, наши братцы-оранжисты вас не очень-то уберегли, — холодно произнесла она. — Если не ошибаюсь, победу они приписывают себе, не так ли?
Компания за столом как-то разом притихла: до собравшихся дошло, что неприятные, конечно, но далекие ирландские раздоры запросто могут коснуться и их самих.
— Насколько я понял по своему опыту, — негромко отозвался Стирлинг, продолжая глядеть в эти пронзительно ледяные глаза, — победителей в Белфасте нет.
Между ее бровями возникла вертикальная складочка.
— Как странно… капитан С.А.С., способный понять Северную Ирландию?
Бланделл неуверенно кашлянул.
— Капитан Стирлинг поработает у нас некоторое время. Сегодня ему хотелось бы познакомиться со всеми. Да, Седди, а мне хотелось бы услышать насчет Прорыва. Э… только я сначала схожу договорюсь насчет размещения капитана, а потом поговорим.
И Бланделл сбежал, предоставив Стирлингу самому завязывать общение. Он обменялся положенными рукопожатиями, представившись всем по очереди, — под все таким же пристальным взглядом Бренны МакИген. Ему пришлось изрядно сосредоточиться, чтобы не отвлекаться на ее несомненную привлекательность, равно как на столь же тревожную связь ее с Белфастом. Стирлинг мысленно обругал себя за то, что пытается решать вопросы безопасности с недосыпу, и решил сосредоточиться пока на полудюжине ведущих ученых, пообещав себе разобраться с остальными позже. Могли бы по крайней мере ограничить численность персонала разумным минимумом, ворчал он про себя. Просто кошмар какой-то с точки зрения безопасности…
— Да вы садитесь, капитан, — радушно пригласил Беннинг, перетягивая незанятый стул от соседнего столика. — Выбирайте себе отраву по вкусу. — Он щелкнул пальцами, привлекая внимание официантки.
Та присмотрелась и расплылась в широкой улыбке.
— Тревор Стирлинг! Что это привело тебя в наши края, милок? А мамаша твоя в курсе?
— А? Нет… — Он закашлялся от неожиданности, ощущая на себе взгляды со всех сторон. — Я, можно сказать, при исполнении. А ты как, ангелочек?
За время его отсутствия Кассиопея МакАрдль расцвела пышным цветом, превратившись к восемнадцати годам в эталон знойной солдатской мечты. Он-то помнил ее еще в косичках и с зубными скобками. Она подмигнула ему.
