Ранний период эпохи развитого капитализма. Поговорим о девушках. О нас, с нашими почти новенькими органами репродукции, и о них, все еще девственницах в ту пору, о наших взрывных, приятных и грустных сексуальных отношениях. Это будет одной из тем моей истории.
Прежде всего поговорим о девственности. (При слове «девственность» у меня возникает ассоциация с весенним полем поутру в хорошую погоду. Интересно почему?)
В шестидесятые годы девственность еще имела большое значение по сравнению с теперешним днем. По моим ощущениям (естественно, я не проводил анкетирования, поэтому могу говорить лишь приблизительно), в нашем поколении девушек, потерявших девственность до двадцати лет, не было и пятидесяти процентов. По крайней мере, в моем окружении процент был приблизительно таким. То есть почти половина девушек, сознательно или нет, еще уважали свою девственность.
Сейчас я думаю, что большинство девушек в наши времена (скажем, занимающих промежуточную позицию), были они девственницами или нет, терзались в душе. С одной стороны, не могли допустить, что в наше-то время девственность все еще важна, с другой — не могли утверждать, что в ней нет смысла и все это глупости. Скажем начистоту, это была проблема развития ситуации. Все зависело от обстоятельств и партнеров. На мой взгляд, довольно обоснованная точка зрения и жизненная позиция.
Существовали либералки и консерваторы, которые с двух сторон теснили это относительно «молчаливое большинство». Были девчонки, считавшие секс спортом, а были и те, кто верил, что необходимо оставаться девственницей до брака. Среди мужчин были те, кто считал, что если жениться, то только на девственнице.
Это относится к любому времени, люди бывают разные, и ценности бывают разные. Однако отличие шестидесятых от соседствующих с ними периодов заключалось в том, что мы верили: если эта эпоха сможет получить развитие, то разницу в системе ценностей людей можно будет искоренить.
Миру мир.
Это рассказ о моем знакомом.
Мы учились вместе в старших классах. Если сказать о нем в двух словах, это был парень, который мог все. У него были хорошие отметки, он занимался спортом, был приветливым, настоящим лидером. Не красавец, однако лицо у него было очень чистое и хорошее. Естественно, он всегда становился старостой класса. У него был хороший голос, и он здорово пел. И язык подвешен. Когда в классе шли обсуждения, в конце он всегда подытоживал сказанное. Конечно же, его высказывания были далеки от оригинальности. Но кому, скажите мне, нужны оригинальные суждения во время классных дискуссий. Все, что нам было нужно,— побыстрее развязаться с этим делом. И стоило ему высказаться, как все заканчивалось в то время, что и должно. В этом смысле можно сказать, что парень был настоящий клад. В мире столько ситуаций, при которых требуется нечто неоригинальное. На самом деле таких ситуаций большинство.
К тому же он с уважением относился к таким понятиям, как дисциплина и совесть. Если кто-то валял дурака или шумел во время самостоятельных занятий, то он мягко обращал на это внимание. Он и не думал делать замечания. Я никогда не мог представить себе, о чем думает такой парень. Порой хотелось даже отделить его голову от тела и встряхнуть. Интересно, какой вышел бы звук? Но среди девчонок он был популярен. Стоило ему встать в классе и сказать чтонибудь, как девчонки смотрели на него глазами, полными восторга. Встретится непонятная задачка по математике — бегут к нему. Он был популярнее меня в двадцать семь раз. Вот такой был парень.
Те из вас, кто учился в муниципальных школах, полагаю, знают, что бывают парни такого склада. В каждом классе есть хотя бы один, а если нет, то класс не может как следует функционировать. В течение долгого времени мы получаем школьное образование и естественным образом приучаемся к этому жизненному принципу — независимо от того, нравится нам это или нет, в группе мы должны признавать и принимать людей такого типа. Вот какое знание я почерпнул в школе.
Однако стоит ли упоминать, что лично я не оченьто люблю таких людей. Не схожусь с ними. Как бы это сказать поточнее — мне нравятся люди более несовершенные, в которых больше реальности. Поэтому, учась год в одном классе, мы почти совсем не общались. Даже и не переговаривались. По-настоящему в первый раз я разговаривал с ним на летних каникулах уже на первом курсе университета. Он ходил в ту же автошколу, мы несколько раз болтали. Убивая время, вместе пили чай. Автошкола, без шуток, весьма скучное местечко, тут уж захочешь поговорить с любым мало-мальски знакомым. Я не помню, о чем мы с ним беседовали, однако плохого впечатления у меня не осталось. Ни хорошего, ни плохого — удивительно, но впечатления не осталось никакого (впрочем, мы недолго с ним и прообщались: прежде чем я получил временные права, умудрился разругаться с инструктором и с треском оттуда вылететь).
Еще я помню, что у него была подруга. Девчонка из другого класса, первая красавица во всей школе. Красавица, отличница, спортсменка, лидер по характеру, во время классных дискуссий всегда подытоживала сказанное остальными. В любом классе обязательно есть хотя бы одна такая девчонка.
Короче говоря, они подходили друг другу.
Я видел их повсюду. Во время обеда они часто сидели в углу школьного двора и беседовали. А еще ждали друг друга, чтобы вместе пойти домой. Ездили на одной электричке, а выходили на разных станциях. Он занимался в футбольной секции, она в ESS. (Не знаю, существует ли до сих пор слово ESS. Попросту говоря, кружок английского языка.) Когда время окончания их внеклассных занятий не совпадало, тот, кто освобождался первым, занимался в библиотеке. Казалось, что они всегда вместе, когда выдается свободная минута. И они все время говорили и говорили. Помню, на меня производило впечатление то, что люди могут так часто и много говорить.
Ни один из нас (я говорю о себе и своих несовершенных приятелях) никогда не подтрунивал над ними. Даже не обсуждали. Потому что у нас не было времени думать о таких пустяках. Эта пара существовала как нечто само собой разумеющееся. Мистер и Мисс Клин. Словно из рекламы зубного порошка. Нас абсолютно не занимало то, о чем они думают, что делают. Больше всего нас интересовал реальный мир. Политика, рок, секс и наркотики. Мы шли в аптеку и, борясь с собой, покупали презервативы, учились одной рукой расстегивать лифчик. Услышав о том, что место LSD займет порошок из бананов, мы перемалывали бананы и набивали ими трубки. Найдя траву, похожую на коноплю, мы высушивали и сворачивали самокрутки. Конечно, эффекта никакого не было. Но все это нравилось нам и так. Это было похоже на праздник. И мы балдели от всего, связанного с этим праздником.
Кто же в такое время заинтересуется парочкой типа Мистер и Мисс Клин?
Конечно, мы были глупые и заносчивые. Мы совершенно не понимали, что такое жизнь. В реальном мире не существует Мистера и Мисс Клин. Это иллюзия. Такое существует разве что в Диснейленде или рекламе зубного порошка. Но уровень наших иллюзий и их иллюзий не так уж и различался.
Это рассказ о них. Не особенно веселый рассказ и не особенно дидактичный. И все же это рассказ о них и о нас самих. Поэтому я и называю его фольклором.
