Это была малая гостиная, вам, конечно, доводилось видеть такие, только в этой что-то уж слишком много мебели. Действительно, комната битком набита стеклянными горками, а стеклянные горки битком набиты серебром. Несомненно, передо мной коллекция папаши Бассета.
Я остановился. Что-то неудержимо тянуло меня войти в гостиную. И я вошел и сразу же оказался нос к носу с моей старинной приятельницей – серебряной коровой. Она стояла в маленьком шкафчике прямо возле двери, и я уставился на нее, взволнованно дыша на стекло.
Тут я заметил, что шкафчик не заперт, и в душе у меня забушевала буря.
Я протянул руку и взял корову. Сам не знаю, что было у меня на уме – просто ли хотелось рассмотреть получше это чудище или стибрить его. Помню только, что никаких планов и в помине не было. Я по-прежнему пребывал в нерешительности, как та несчастная кошка в пословице.
Судьба не дала мне возможности тщательно проанализировать свои намерения, как выразился бы Дживс, потому что сзади раздался крик: "Руки вверх!", и, обернувшись, я увидел в дверях Родерика Спода. В руках у него был дробовик, и этим дробовиком он нахально целился в третью пуговицу моего жилета. Из этого я заключил, что Родерик Спод относится к классу любителей стрелять с бедра.
Глава 3
Я сказал дворецкому, что Родерик Спод способен взглядом открывать устрицы с пятидесяти шагов, и именно такой взгляд он сейчас вонзил в меня. Он был точь-в-точь диктатор, готовый начать расправу со своими политическими противниками, и я понял, что ошибся, когда определил его рост в два метра. Он был чуть не на полметра выше. Желваки на его скулах ходили ходуном.
Я надеялся, что он не оглушит меня своим "Ха!", но он оглушил. А поскольку я еще не вполне овладел своими голосовыми связками, ответной реплики в ожидаемом диалоге не последовало. Все так же сверля меня взглядом, Родерик Спод позвал:
– Сэр Уоткин!
– Да-да, я здесь, иду, что случилось? – донеслось издалека.
– Пожалуйста, поскорее. Я покажу вам нечто любопытное.
У двери возник старикашка Бассет, он поправлял пенсне.
Я видел этого субъекта только в Лондоне, одет он тогда был вполне пристойно, и сейчас признаюсь вам, что, даже попав в предельно дурацкое положение, я не мог не содрогнуться, когда увидел его деревенский наряд. Чем ниже человек ростом, тем крупнее и ярче будут клетки на его костюме, – это аксиома, как выражается Дживс; и действительно, величина клеток на одеянии Бассета была прямо пропорционально недостающим дюймам роста. В своем твидовом кошмаре он казался изломанным отражением в треснутом зеркале, и, как ни странно, это зрелище успокоило мои нервы. "А плевать на все", – решил я.
– Смотрите! – повелел Спод. – Вы когда–нибудь ожидали подобной наглости?
Старый хрыч Бассет глазел на меня в тупом изумлении.
– Силы небесные! Да это вор, который крал сумочки!
– Именно так. Невероятно, правда?
– Глазам не верю. Он просто преследует меня, будь он трижды проклят! Привязался как репей, проходу от него нет. Как вы его поймали?
– Шел по дорожке к дому, вдруг вижу – кто-то крадется по веранде, потом проскользнул в дверь, ну, я бегом сюда и взял его на мушку. Как раз вовремя подоспел. Он уже начал грабить вашу гостиную.
– Родерик, я вам так признателен. И ведь каков наглец! Казалось бы, после вчерашнего позора на Бромптон-роуд он должен выкинуть из головы свои гнусные замыслы, ан ничуть не бывало – сегодня пройдоха является сюда. Ну, он у меня пожалеет, уж я постараюсь.
– Полагаю, случай слишком серьезный, чтобы вынести ему приговор в порядке упрощенного судопроизводства?
– Могу выписать ордер на его арест. Отведите его в библиотеку, я сейчас им займусь. Придется рассматривать дело на выездной сессии суда присяжных.
– Какой срок ему дадут, как вы полагаете?
– Затрудняюсь ответить, но уж, конечно, не меньше...
– Эй! – вырвалось у меня.
Я хотел поговорить с ними спокойно и вразумительно, объяснить, как только они придут в чувство, что .меня в этот дом пригласили, я гость, но почему-то с моих уст сорвался звук, какой могла бы издать на охоте тетя Далия, пожелай она привлечь внимание коллеги из охотничьего клуба "Пайтчли", который стоит на другом конце вспаханного поля эдак в полумиле, и старикашка Бассет отпрянул, будто в глаз ему сунули горящую головешку.
– Чего вы орете? – так отозвался Спод о моем способе извлечения звуков из собственного горла.
– У меня чуть барабанные перепонки не лопнули, – пожаловался Бассет.
– Да послушайте! – взмолился я. – Выслушайте меня наконец!
Началась полная неразбериха, все говорили разом, я пытался оправдаться, противная сторона обвиняла меня еще и в том, что я устроил скандал. И тут в самый разгар перепалки, когда мой голос по-настоящему окреп, открылась дверь и кто-то произнес:
– О Господи!
Я обернулся. Эти полураскрытые губы, эти огромные глаза... воздушный, гибкий стан... Среди нас стояла Мадлен Бассет.
– О Господи! – повторила она.
Признайся я человеку, который видит ее в первый раз, что одна мысль о женитьбе на этой юной особе вызывает у меня непроходящую тошноту, он в изумлении вскинул бы брови к самой макушке и отказался что–либо понять. Возможно, сказал бы: "Берти, вы сами не понимаете своего счастья", потом добавил, что завидует мне. Ибо внешность у Мадлен Бассет чрезвычайно привлекательная, в этом ей не откажешь: стройная, изящная, как дрезденская статуэтка – вроде бы я не ошибся, именно дрезденская, – роскошные золотые волосы, и вообще все, как говорится, при ней.
Откуда человеку, который видит ее в первый раз, знать о ее слезливой сентиментальности, о том, что она каждую минуту готова засюсюкать с вами, как младенец. А меня от этого тошнит. Не сомневаюсь, такая непременно подкрадется к мужу, когда он ползет к завтраку, у несчастного башка раскалывается после вчерашнего, а она зажмет ему ручками глаза и кокетливо спросит: "Угадай, кто?"
Однажды я гостил в доме одного моего приятеля-молодожена, так его супруга написала в гостиной над камином крупными буквами, так что не заметить надпись мог только слепой: "Это гнездышко свили двое влюбленных голубков", и я до сих пор не могу забыть немого отчаяния, которым наполнялись глаза ее дражайшей половины каждый раз, как он входил в гостиную. Не стану доказывать с пеной у рта, что, обретя статус замужней дамы, Мадлен Бассет дойдет до столь пугающих крайностей, однако и не исключаю подобной возможности.
Она смотрела на нас, хлопая своими большими глазами с кокетливым недоумением.
