Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
— Мню! — обрадовалась Роксалана. — Мня! Мне! Мною, мною, мною и тобою! Между нами стена, стена, между нами ночь, ночь!
Воительница отпустила его ворот и задвигалась, как в комиксе, застывая в различных смешных позах. Невольницы опять запрыгали вокруг огня, перестукиваясь посохом и бубном.
— Уманмее ниспослала ночь! — взвыла шаманка. — Таково слово пророчицы!
— Какая ночь, ненормальные?! Полдень на дворе! Кумыса, что ли, насосались? — прошел к северной стене Середин, стянул войлочный поддоспешник, рубаху. — Девчонки, воды умыться принесите. Что у нас на обед? Я с утра не жрамши.
— Да-да, мой хороший, — встрепенулась Роксалана.
Она кинулась к сундуку в изголовье их постели, двумя руками благоговейно подняла с него пятилитровый горшок, тут же опустила обратно, сняла крышку, сделала несколько больших глотков через край, закрыла, поднесла Олегу, но тут остановилась, подумала, отнесла назад, сняла крышку, подняла, повернулась к Середину, сделала пару глотков, вернула назад, на сундук, накрыла крышкой…
Ведун наблюдал за этими манипуляциями минуты полторы, потом решительно пересек юрту, сам снял крышку, принюхался к горячему вареву:
— Ух ты, супчик! Настоящий, грибной! Откуда вы…
И тут его осенило.
— Что-о?! Грибы?! Опять?! — Он метнул горшок в очаг, отчего Роксалана пронзительно взвыла, потом поймал шаманку за шкирку и точно отмеренным пинком выкинул за полог, невольниц же схватил за уши и столкнул лбами: — Я вам покажу поганки жрать! Где вы их набрали? Кто посмел?!
Он отобрал посох и бубен, кинул в костер — но попал в спину Роксаланы, склонившейся над разбитым горшком:
— Что ты… Как ты… Тварь! Урод! Вонючая обезьяна! Да я тебя! Я… А-а-а!!! — Она кинулась к постели, запрыгала по ней, нащупала меч, решительно рубанула воздух: — У-убью-у!
Девочки молниеносно прыснули за дверь — воительница же вперила взгляд в сверкающий клинок, потом приложила его ко лбу, блаженно застонала и уселась, покачиваясь вперед и назад, заунывно заныла:
— И этому козлу я отдала лучшие свои годы!
— Один! — на всякий случай уточнил ведун. — А если по календарю, то и вовсе месяц. Когда мы вернемся обратно, то попадем в ту же минуту, когда исчезли.
— Ты чего себе воображаешь, порождение московского подвала?! — подняла на него мутный взгляд девушка. — Ты думаешь, я тебя вспомню? Да на черта ты мне сдался? Если я с тобой и сплю, так только потому, что все остальные мужики сальные и вонючие. Здесь, в смысле. А одной спать холодно! Поэтому, если ты на посторонних баб заглядываться начнешь, я тебе кишки быстро на весло намотаю. Ты мой, и точка! Папе расскажу, он тебя велит прихлопнуть…
Роксалана расплылась в счастливой улыбке. Середин попытался вникнуть в смысл ее речи… И не смог.
— Повтори, пожалуйста, — попросил он.
— Уманмее ниспослала ночь! — многозначительно сообщила воительница и спрятала меч за спину. — Иди сюда, милый, я так по тебе соскучилась.
— Ты уверена? — поднял брови ведун.
— Не бойся, песик, я больше не сержусь… — Она откинулась назад, соблазнительно выгнулась дугой и замерла. До Олега донеслось ровное спокойное дыхание.
Во избежание неприятностей ведун забрал у спящей спутницы оружие, спрятал под постель у стены, накрыл девушку краем подстилки, зачесал в затылке:
— Где же они грибов найти ухитрились? В горах, что ли, набрали? Шаманка, зараза! Она и в первый раз на грибах ворожила…
Олег снова опоясался, вышел на свет — но Урга куда-то скрылась. Зато Борд и Сноу, укрывшись овчинами, спали под коновязью. Олег их трогать не стал — он помнил, что после опьянения поганками человек надолго превращается в бесчувственное бревно.
— С обедом на сегодня ясно, — сделал вывод он. — Убью каргу старую! Все грибы в лесу сожрать заставлю!
И заставил бы — но поиски вокруг юрты результата не дали. Шаманка, видимо, тоже уже спала после грибного угара, но смогла найти достаточно незаметную и безопасную нору. Олег сплюнул и отправился к реке.
Нукеры Чабыка оказались ребятами спорыми и дисциплинированными — они уже складывали охапки хвороста у заснеженной скалы, ограждающей ущелье слева. У небольшой кучи щепы один из кочевников громко клацал кресалом. Место было выбрано верно — на излучине шагах в двухстах выше по течению вода вымывала омут под скалами, на таком же расстоянии справа осыпавшийся песчаный берег доказывал, что на той стороне имеется омут не хуже. Если где и мог образоваться брод, то только здесь, на прямом участке. Разгоряченный случившимся, ведун кинул на мелкую обледенелую гальку оружие, стянул сапоги, штаны и полез в воду.
В первый миг ему показалось, что в икры вцепились зубами с десяток пираний. Олег даже глянул вниз — водичка в ответ весело и дружелюбно зажурчала, прокатываясь над ступнями прозрачными вихрями. Середин сделал шаг, еще, еще, подпуская «пираний» к коленям. Перевел дух и прошел еще немного. Стало легче: ноги онемели и потеряли чувствительность. Он оглянулся, понял, что не преодолел и четверти пути, зашагал дальше… Внезапно опора исчезла, Олег опрокинулся, ухнулся с головой, но тут же вынырнул и торопливыми саженками проплыл несколько метров. Ощутив кончиками пальцев песок, он встал на четвереньки, пробежал немного так, потом выпрямился во весь рост и выскочил на противоположный берег.
В лагере разгорался шум, десятки воинов бежали к реке, что-то крича и размахивая руками. Олег тоже несколько раз взмахнул руками, разгоняя кровь и, не оставляя себе времени на колебания, решительно вошел обратно в воду: остаться здесь голым и мокрым под квелым весенним солнцем было равносильно самоубийству. Два десятка шагов, несколько гребков саженками, еще два десятка шагов — и он, рассыпая брызги, выбрался к кочевникам.
— Хворост, хворост на дрова кидайте! — уже распоряжался здесь верный Чабык. — Что же ты, посланник?! Ни упредил, ни обмазался. На, выпей скорее!
— В-водка? — стуча зубами, с надеждой спросил ведун — хотя и знал, что до изобретения живительного напитка оставалось еще не меньше пяти веков.
Кочевник вопроса не понял и просто сунул ему в руки пиалу:
— Пей!
Это оказался бульон — густой, как сметана, и горячий, как расплавленное олово. После первых же глотков от живота по всему телу ощутимо поструилось приятное тепло.
— К-клас-с-с-сно… — передернуло ведуна. — Прямо к-к-конь… К-конь… К-конь?.. Л-л-лучше «С-столичной». Ч-чем ты м-меня м-м-мажешь?
— Бараний жир с горчицей.
Щедро зачерпывая снадобье из туеска, кочевник растер коричневой мазью ноги Середина, потом занялся спиной и животом.
В кострах заполыхал хворост, перед Олегом и за его спиной выросла жаркая стена огня, отчего холод мигом отступил.
— Если хочешь запечь меня с хрустящей корочкой, жир с горчицей — самое то! — довольно щурясь, уже вполне связно сказал ведун. — И поливать сверху с половника каждые четверть часа.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
