Но никому из этих людей нельзя было знать правду. Только сама Моргана знала, что достичь настоящего совершенства ей мешают некоторые мелкие недостатки: губы тонковаты, вихор падает на лоб — она скрывала его под волнообразной челкой, а еще у основания розовенького пальчика имеется шрам. И вот еще крохотный тонкий волосок у брови, а ведь на годовой запас депиляционного воска она потратила половину чаевых за прошлую неделю — Моргана работала барменом-бариста в «Кракатау», самой посещаемой кофейне на юго-востоке Портленда. К тому же мать подарила ей шикарный набор пинцетов.
— Все на месте, дорогая? — В дверном проеме появилась Ивонн д'Амичи.
Расхаживая взад-вперед по закутку между прачечной и спальней Морганы, где дочь разместила туалетный столик, Ивонн что-то бормотала себе под нос. Она привыкла к тому, что Моргана каждый вечер минимум по часу торчит перед зеркалом, но не могла удержаться от комментариев.
Взгляд Морганы снова вернулся к зеркалу.
— Мне казалось, ты сама хочешь, чтобы я хорошо выглядела, мамочка. Ты же всегда говорила, что хочешь для меня лучшей судьбы, чем досталась тебе.
Ивонн поставила белую пластиковую корзину на стиральную машинку и выглянула из окна маленького домика, в котором они жили с дочерью Морганой и сыном К. А. — названным так в честь Кевина Антони, отца Ивонн. Ядовито-оранжевый шар садящегося солнца прятался за парком.
Моргана понимала, что это удар под дых. Ивонн в свое время была очень хорошенькой. Не такой, как Моргана, но достаточно симпатичной, чтобы в 1986 году завоевать королевский титул на Фестивале роз и попасться на глаза придурку сыну одного из членов жюри, Филу д'Амичи, из компании «Д'Амичи и сыновья», владеющей самой крупной сетью бакалейных магазинов в Орегоне. И она действительно хотела для своих детей будущего получше, чем могла им предложить Стил-стрит — паршивая полоса асфальта, тянущаяся сквозь череду навевающих тоску трущоб в самый конец юго-восточного Портленда. Они поселились здесь, когда Фил-младший работал рассыльным на складе, дожидаясь, пока его жлоб папаша протянет ноги.
Потом, говорил ее бывший супруг, все изменится. Так оно и вышло — все решительно переменилось. Он обзавелся новой подружкой, стал прикрывать преждевременно возникшие залысины специальными накладками и купил красный «БМВ»-кабриолет, на котором и катался со своей пассией, наслаждаясь жизнью. К тому времени как д'Амичи-старший заработал свой первый инфаркт, паршивец сынок из семьи уже отчалил. А бракоразводный процесс был окончен за две недели до смерти старика, вследствие чего ни Ивонн, ни детям в наследство не досталось ни пенни.
Большинство домов в округе были на колесах, но Ивонн исправно вносила арендную плату и еще копила деньги, чтобы отправить К. А. в тренировочный лагерь для футболистов. А Моргана, что бы она ни говорила, все-таки съездила на лето во Францию после второго года обучения. Это было нелегко устроить — Фил-младший связался с девушкой из группы поддержки «Портленд Блейзере», лишь несколькими годами старше его дочери, и ясно дал понять, что на детей будет давать самый минимум. Он заявил, что его дети, как и он в свое время, должны самостоятельно зарабатывать на жизнь. Ивонн не стала спорить, но сама думала и поступала иначе. Она любила своих детей и гордилась ими. Стремление Морганы к совершенству сделало ее круглой отличницей и кандидатом в президенты класса, а талант К. А. доставил ему место в футбольной команде школы Мак-Кинли, ставшей чемпионом штата.
И тем не менее сильная воля Морганы ее пугала, так же как и стремление дочери быть идеальной.
Ивонн кашлянула.
— Моргана, дорогая. Ты же знаешь, я считаю тебя очень красивой.
Пройдя к туалетному столику, за которым, выпрямив спину, сидела дочь, Ивонн положила руки ей на плечи. Та напряглась, но рук не сбросила.
— Ты всегда любила смотреться в зеркало.
Моргана улыбнулась и дотронулась до руки матери.
— А я думаю, что ты — просто чудо, мамочка. Особенно после того, что сделал отец…
Ивонн опустила усталые голубые глаза.
— Она же практически моя ровесница! — Моргана вздохнула и покачала головой, стараясь, чтобы мать непременно заметила, как красиво колыхнулась при этом блестящая масса ее волос. — Как бы то ни было, ты же знаешь, мы с К. А. очень ценим, как много ты работаешь ради нас.
Ивонн вздрогнула, скрестила руки на груди.
— Ты не мерзнешь? Кажется, здесь несколько холодновато. — Моргана улыбнулась, не понять, искренне или фальшиво. — Это, наверное, климакс.
— Моргана, я тебя умоляю! Ты можешь хотя бы раз в жизни вести себя прилично? Я не настолько стара, чтобы у меня начался климакс. Да и в любом случае, при климаксе чувствуешь приливы жара…
— Играем в дочки-матери?
Со стаканом апельсинового сока в руке вошел К. А. д'Амичи — высокий юноша с волнистыми волосами. Глаза Морганы и Ивонн оторвались от зеркала и обратились к нему.
— Легок на помине! — улыбнулась Ивонн и повернулась к сыну.
— Да неужели это мой блестящий братец! — воскликнула Моргана. — Ну что, Кака,[20]сегодня на тренировке тебе уже дали поскакать с мячиком вокруг ограничительных конусов? Или они все еще ждут, пока ты выучишься различать право и лево?
К. А. ухмыльнулся.
В глазах шестнадцатилетнего брата, все, что делала Моргана, было правильным. Именно она, приходя из школы домой, играла с ним, пока Ивонн была в салоне, а Фил — в магазине; именно она укладывала его спать, пока родители скандалили, до того как развестись; именно она помогала ему делать уроки.
— Нет. — К. А. встал позади сестры. — Мы просто заплетали друг другу косички на наших волосатых спинах.
Он взял тюбик губной помады, открыл его, выдвинул яркий вишневый столбик. Потом потер свои измазанные губы, так, как это делала его сестрица, и приблизил к ней лицо.
Они были совершенно разными: К. А. — высокий блондин с правильными чертами лица, а Моргана — миниатюрная, темноволосая и довольно угловатая, но в их внешности угадывалось нечто настолько общее, что сразу становилось ясно: они брат и сестра. Надув губы, он произнес тоном роковой женщины:
— Думаю, этой помадой я накрашусь к вечеринке у Ундины. — Затем перевернул тюбик, чтобы прочесть ярлычок. — Как называется? «Дьяволица»? Превосходно!
— К. А.! — Ивонн засмеялась.
Моргана притворно зевнула и оттолкнула брата от зеркала.
— А как ты узнал про вечеринку? Ты же не собираешься туда заявиться? Она же только для старшеклассников, ты в курсе?
— Вы это о чем? У Мейсонов вечеринка?
— Только для молодежи, мам. Сегодня старшие Мейсоны уехали в Чикаго.
— Именно, — в тон ей заметил К. А. — Не стоит повторять опыт той рождественской вечеринки, с которой ты уходила последней.
