Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 172
Бойцы покинули кунг, и профессор остался один на один с тусклой лампочкой сигнала биологической опасности.
Ночь прошла беспокойно. Спать на узких жестких нарах было крайне неудобно, и профессор с непривычки постоянно бился гермошлемом о стену кунга. От глухого удара он просыпался, в первую секунду не понимая, что случилось, затем вновь забывался зыбким сном. За ночь дважды объявляли тревогу - наблюдатели замечали вдали одинокие движущиеся огни. Однако огни не приближались и довольно быстро пропадали. Других происшествий, к счастью, не случилось, но и без этого профессору два раза приснился один и тот же кошмар, в котором он пытался спастись бегством от жутких подсолнухов. Во сне он был моложе лет на сорок, и почему-то в своем лабораторном халате, без всяких средств защиты. Он бежал по объятым пламенем коридорам Центра, а за ним с хриплым ревом неслись с копьями и дубинами какие-то совершенно невообразимые существа, с головы до ног утыканные клыками и когтями.
Перед самым рассветом пошел густой снег, и видимость заметно ухудшилась. В результате продолжить движение стало возможным лишь к восьми утра. Это только добавило напряжения к всеобщему тревожному состоянию, люди стремились как можно скорее сойти с опасного направления. Вскоре стало понятно, что снег зарядил надолго и ждать улучшения видимости не приходится. Колонна тронулась на малой скорости, и Синицын подумал, что опасения Ермакова, возможно, далеко не так надуманны, как ему показалось изначально.
Военные непрерывно наблюдали за местностью, сменяя друг друга у триплексов, и, чтобы скоротать время с пользой, профессор принялся за сравнение географических карт. Теперь, когда их положение на местности было сверено со спутником, предстоящий маршрут выглядел гораздо понятней, но лишний раз уточнить детали не помешает. Тем более сейчас, когда дело пошло вразрез с предварительными расчетами. Карта двухсотлетней давности практически не имела ничего общего с недавней аэрофотосъемкой, но в сложившейся ситуации могут пригодиться любые ориентиры. Судя по старой карте, колонна должна будет пересечь две железные дороги. На новой карте ничего подобного видно не было. Видимо, насыпи были невысокими, и за двести лет их занесло землей под действием ветров. Весьма прискорбно, поморщился ученый, железнодорожное полотно могло быть отличным путеводителем. После двухчасового сличения обеих карт Синицын все же нашел решение. Если следы первой железной дороги обнаружить было, судя по всему, нереально, то вторую можно попытаться отыскать. Когда-то это была широкая двухколейная дорога, вдоль которой стояли бетонные столбы, несущие на себе провода линии питания электропоездов, а по мере приближения к Москве по обе стороны путей все чаще располагались полустанки, перроны и небольшие населенные пункты. Некоторое следы этих строений можно было различить на аэрофотосъемке. Другой вопрос, будут ли они видны сейчас, под снегом.
Профессор попросил Ермакова организовать связь с полковником Потаповым и высказал свое предложение. Он считал самым правильным найти старую железную дорогу и дальнейшее движение продолжать по ней. Полковник пробурчал что-то про теоретиков, никогда не ломавших глаза в попытках отыскать что-то в условиях почти нулевой видимости, но корректировку курса колонны все же произвел. Ермаков воспринял идею Синицына также без энтузиазма, разделив сомнения своего командира в успешности поисков в такую метель.
Однако на этот раз, волею Шаро Предрекшей, все обошлось. Спустя час головной танк буквально уперся в остов старой пассажирской платформы. Посредством эхолокатора и металлодетектора удалось довольно быстро найти железнодорожное полотно, и колонна по путям двинулась в сторону Москвы. Сквозь стену снегопада можно было различить развалины каких-то строений, тянущихся вдоль бывшей дороги. Когда-то здесь был населенный пункт, возможно, даже небольшой город, но сейчас профессор затруднялся определить, где именно они находятся. Если судить по старой карте, колонна должна проходить то ли Пушкино, то ли Мытищи…
Снегопад все усиливался, вскоре видимость упала практически до нуля, а вместе с ней и скорость. Несколько раз путь перекрывали остовы железнодорожных вагонов со следами давнишних пожаров, их приходилось сдвигать в сторону, дважды колонна выходила к хлипким мостам через небольшие скованные льдом речушки. Оба раза полковник принимал решение переправляться по льду, не доверяя обветшалым бетонным конструкциям, простоявшим без ремонта больше двухсот лет. Его правота была очевидна, ведь в такие морозы неглубокие реки промерзали практически до самого дна. Примерно через час дорогу колонне преградили крупные обломки не то рухнувшего автомобильного моста, не то эстакады - разобраться точнее не представлялось возможным, слишком плотным был снегопад. Минут десять колонна стояла на месте, пока разведчики искали объездной путь, и профессор получил возможность воспользоваться триплексом. Взгляд его уперся в практически сплошную стену падающего снега, и он впервые засомневался в состоятельности своей теории. Как в таких условиях наблюдатели умудрялись хоть что-то увидеть, ему было совершенно непонятно.
Между тем объездной путь был найден, и движение продолжилось. Завалы и перевернутые остовы разнообразной техники стали попадаться все чаще, руины зданий, проглядывающие сквозь снежную пелену, становились все ближе и крупнее, скорость движения колонны резко упала, следующий час они еле ползли. Внезапно движение прекратилось, Ермакова вызвали к полковнику, и он выскочил из кунга. Гидравлику люка снова заело, и один из бойцов уже знакомым профессору способом восстановил ее работоспособность. Ученый удивился вслух, почему никто из бойцов не пошел проводить капитана, на что ему ответили: волноваться, мол, не о чем, в такой снегопад лиги передвигаться не любят. Синицын посмотрел на часы: до прохода спутника еще четверть часа. Капитан не возвращался, радиосеть молчала. Кто-то из бойцов даже умудрился вздремнуть, воспользовавшись возможностью отдохнуть от бесконечной тряски.
Ермаков вернулся через полчаса. Он быстро влез в люк, машинально ударив рукой по тумблеру включения кварцевых ламп, и привычным движением воткнул разъем внутренней сети тягача в гнездо своего скафандра. Затем, окинув взглядом людей, коротко произнес:
— Прошел спутник. Мы в полукилометре от Ярославского вокзала. — Он перевел взгляд на Синицына:Господин профессор, полковник ждет вас в своей БМП. Позвольте, я провожу.
Совещание вышло недолгим. Как выяснилось, колонна была уже практически в центре Москвы, неподалеку от места, обозначенного на старой карте как «Комсомольская площадь». Исходя из сравнения карты и аэрофотосъемки, приняли решение двигаться по Садовому кольцу до здания Счетной Палаты - оттуда до монастыря вела прямая дорога. Но сначала необходимо было дождаться окончания снегопада. Если он вскоре не прекратится, то ситуация начнет складываться угрожающе - ночь застигнет экспедицию посреди города.
Пока пережидали метель, провели дозаправку топливом и пообедали, но профессор так и не смог поесть. Эмоциональное напряжение было слишком велико, и синтетический пищевой концентрат не лез в глотку. В триплексах по-прежнему не было видно ничего, кроме нескончаемого снега, и Синицын погрузился в тягостное ожидание. К четырем часам ветер начал стихать, снегопад прекратился - наступил штиль. До темноты оставалось не более двух часов, и рейд спешно двинулся через мертвый город.
Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 172
