Двадцать долгих лет они планировали и готовились. Рождались сыновья. Боги улыбались. Новое поколение подросло и достигло зрелости. Но всегда Беспощадные Черепа помнили о вероломстве Грохочущих Кулаков и о великих клятвах мести, данных когда-то. Стрибьорн знал, что сегодня ночью эти клятвы будут исполнены. Поистине боги улыбались, ибо не сегодня ли годовщина того дня, когда напали Грохочущие Кулаки? Это хорошее совпадение – ровно через двадцать лет после поражения Беспощадные Черепа вернут себе земли предков, и именно в тот день, когда утратили их.
Стрибьорн гордился своим народом. Было бы просто забыть. Было бы слишком легко предаться утешению, которое давала их новая земля. Но не таков был путь Беспощадных Черепов. Они знали цену клятвы и готовились отомстить. Их дети давали клятву добиваться мщения, как только достигали возраста зрелости. Когда Стрибьорн стал Волчьим Братом, он поклялся, что не успокоится, пока не будет возвращен камень с рунами и его рука не оросит священную землю родины предков мерзкой кровью Грохочущих Кулаков.
Он погладил морщинистый лоб широкой сильной ладонью и прикрыл глаза, устремив взгляд на далекий горизонт. Он знал, что вскоре они высадятся на берег, и пусть тогда Грохочущие Кулаки молятся о спасении.
Рагнар смотрел, как Верховный Ярл Торвальд зажег огни большого маяка. Горящий факел прикоснулся к пропитанному маслом дереву, и языки пламени подпрыгнули высоко, как танцующие демоны. Ароматы серой амбры и трав понеслись по улицам. От жара пламени лицо юноши зарумянилось. Он огляделся по сторонам и увидел, что вся деревня собралась вокруг костра и наблюдает за вождем, исполняющим праздничный обряд.
Торвальд размахивал топором. Сначала – на север, в сторону Асахейма и великой Горы Богов, затем – на юг, к морю, в знак неповиновения демонам, обитающим в нем. Он поднял оружие высоко над головой, держа его обеими руками и повернувшись лицом к садящемуся солнцу. Ярл испустил могучий рык, и к нему присоединилась вся толпа, громкими голосами распевая имя Русса в надежде вымолить благосклонность бога на следующий год. Они делали это ежегодно с тех пор, как Русс улыбнулся им и даровал победу.
Закончив церемонию, вождь вернулся к своим воинам. Прихрамывая, в свет костра вышел старый скальд Имогрим и жестом призвал к тишине. Ученики последовали за ним со своими инструментами и принялись негромко отбивать ритм.
Имогрим поднял свою арфу и взял несколько аккордов. Его пальцы нежно перебирали струны, а он стоял неподвижно – очевидно, собираясь с мыслями. На его тонких бескровных губах играла улыбка. Пламя костра, высветив каждую складку его морщинистого лица, превратило глаза певца в глубокие пещеры. Седина его длинной бороды блестела в мерцающем свете. Толпа, затаив дыхание, ожидала.
Ночь вокруг была безмолвна. Рагнар огляделся и поймал взгляд Аны. Оказалось, что она смотрела на него, ибо глаза их встретились, и она робко отвела взор, опустив взгляд долу.
Имогрим начал петь. Его голос был тихим и в то же время удивительно звучным, слова, казалось, плавно текли под ритм барабанного боя. Он словно открыл в себе большой родник памяти, и тот начал тихо, но неумолимо изливаться наружу.
Он пел «Деяния Грохочущих Кулаков» – сагу их предков, которая была начата в незапамятные времена, сотни поколений назад, и с тех пор дополнялась каждым скальдом. Делом жизни Имогрима было запомнить эту песнь, дополнить ce и передать ученикам, которые в свое время передадут ее другим. Древняя мудрость гласила, что если ярл являлся сердцем народа, то скальд был его памятью. Именно в такие мгновения Рагнар понимал истинность этой поговорки.
Конечно, ни в эту, ни в любую другую ночь времени на всю песнь не хватило бы, поэтому Имогрим ограничился отрывками. Он рассказывал о древнейших временах, когда люди плавали между звездами на кораблях, созданных богами. Он пел о Руссе, который пришел к людям и научил их выживать в мрачные времена, когда сотрясался мир и явилось древнее зло. Он рассказал о времени выбора, когда Русс отобрал десять тысяч лучших воинов из всех племен. Они отправились сражаться в войне богов, и больше их никогда никто не увидел.
Он пел о древних войнах и о грандиозных деяниях Грохочущих Кулаков. О том, как Бирак убил великого дракона Транлинга и потребовал себе железную шкатулку и руку духа грома Майя. О том, как великий мореплаватель Найэл проплыл вокруг света на своем могучем корабле «Ветровой Волк». О той ночи, когда пришли тролли и изгнали Грохочущих Кулаков с земли предков.
Скальд обновил песнь историей о том, как отец Рагнара и его моряки нашли этот остров, которым владели жестокие и грубые Беспощадные Черепа, и захватили его в день кровавого противостояния. В этом месте некоторые из присутствующих разразились одобрительными возгласами, другие же глядели в огонь, словно вспоминая павших товарищей и жестокую битву прошлого.
После нескольких долгих часов история наконец-то дошла до настоящего времени. Сердце Рагнара исполнилось гордости, когда Имогрим поведал об их плавании с Волчьим Жрецом Ранеком к острову Повелителей Железа и о том, как Рагнар поразил дракона в глаз, прежде чем тот был уничтожен магией старого чародея.
Он знал теперь, что его имя будет жить всегда. Ибо пока будет существовать его племя, имя Рагнара будет вспоминаться скальдом и его учениками – а может быть, о нем даже будут петь в священные дни и другие праздники. Даже после того, как он уйдет в дом павших, его имя будет жить. Рагнар огляделся и увидел гордость на лице Аны.
Он был так взволнован, что почти не обратил внимания на последнюю часть песни.
«Как хорошо, что Грохочущие Кулаки зажгли маяк, чтобы вести нас», – думал Стрибьорн, глядя на большой мерцающий костер на горизонте. Он ярко светился, и его отражение на волнах, казалось, усиливало этот свет.
Сначала Стрибьорн подумал, что этот маяк был неким предупреждающим знаком, что приближение Беспощадных Черепов замечено. Но никаких признаков подготовки к военным действиям видно не было. На берегу не собрались воины, и корабли не вышли навстречу захватчикам. Конечно, все были напряжены, но до сих пор ничего не произошло.
Стрибьорн заподозрил, что это может быть какой-то ловушкой, еще одним доказательством вероломства и коварства Грохочущих Кулаков. Затем среди гребцов прошел слух, что Грохочущие Кулаки, скорее всего, отмечают юбилей своей бесславной победы и радуются учиненной ими предательской бойне. Что ж, скоро они узнают, какой должна быть настоящая битва. Ярл приказал высадиться в бухте Жестокого Убийцы, вне видимости от деревни. Оттуда останется лишь короткий бросок – а за ним последует быстрая и окончательная месть.
Стрибьорн ощутил, что его охватывает гнев, волна которого захлестнула сородичей.
Именем Русса, как дорого заплатят за все эти Грохочущие Кулаки.
Вскоре пение было окончено, наступило время пира и танцев. Ярл и его телохранитель повели всех в большой зал. Там стояли столы, ломившиеся от жареных цыплят и свежевыпеченного хлеба. На настилах возвышались горы сыров. В чашах блестели озера меда, а в воздухе тек аромат эля. Пивовары уже наполняли им большие чаши, и рога передавались из рук в руки.
