— А нас, кажется, подслушивают? — сказал вдруг довольно громко парень в куртке и резко вскинул голову.
Василий Валентинович развел руками, извиняясь за свой предосудительный поступок, и стал медленно спускаться по лестнице. Молодые люди с интересом разглядывали незнакомца, но никаких враждебных намерений не выказывали.
— Это ваши «жигули» стоят у подъезда моего дома? — спросил Сухарева молодой человек в черном пальто, чуть прищурив карие насмешливые глаза.
— Мои, — не стал отрицать Василий Валентинович. — А вы, следовательно, Аполлон Григорьевич Кравчинский?
— С кем имею честь? — вежливо склонил обнаженную голову хозяин дворца.
— Сухарев Василий Валентинович, следователь прокуратуры. Вот мои документы. Прошу прощения за бесцеремонное вторжение, но к нам поступил сигнал, что в этом доме минувшей ночью происходили странные вещи.
— Вероятно, шалят бомжи, — пожал плечами Кравчинский. — Я приобрел этот особняк недавно и еще не успел приступить к ремонту.
— Вчера ночью здесь расстреляли трех человек. Во всяком случае, потерпевшие утверждают, что их именно расстреляли.
— Забавно, — холодно заметил парень в кожаной куртке. — Так вы ищете следы крови?
— Нет, я не ищу здесь следы крови, господин Друбич, и вы отлично знаете почему.
— Кузнецов, с вашего позволения. Кузнецов Ярослав Всеволодович.
— А вы, стало быть, Николай Ходулин? — обернулся Сухарев к третьему молодому человеку. — Он же граф Глинский, он же Дракула. Кстати, а этот дворец до революции случайно не Глинским принадлежал?
— Допустим, — не сразу отозвался на вопрос следователя молодой человек с надменным красивым лицом и холодными голубыми глазами. — И что с того?
— Ничего. Я просто спросил. Мне почему-то показалось, что этот дворец приобретен не случайно. Он что, как-то связан с оракулом?
Молодые люди переглянулись, но отвечать на прямо поставленный вопрос не торопились.
— Вы, кстати, в курсе, господа, что ваш хороший знакомый, Аркадий Семенович Иванов, убит вчера ночью?
— Мы в курсе, — холодно отозвался Николай Ходулин. — Его убил я.
— Потрясающее признание, — слегка смутился Сухарев. — И вы не боитесь, что я вас арестую?
— У вас нет трупа, — мягко улыбнулся Кравчинский. — Кроме того, Аркадий Семенович жив-здоров, чего и вам желает.
— Откуда вы знаете?
— Мы сопровождали машину, которая увозила его в морг. К сожалению, нам не удалось его задержать. Он выпрыгнул на перекрестке и скрылся. Быть может, мы пройдем в мой «мерс», Василий Валентинович? А то здесь довольно прохладно.
Сухарев не возражал. Конечно, было опрометчиво доверяться молодым людям, которых он подозревал во многих нехороших делах. Но, с другой стороны, если у них и были недобрые намерения в отношении следователя прокуратуры, то для их осуществления заброшенный дворец годился куда больше, чем новехонькая иномарка. Меж тем Кравчинский сел за руль и повернулся к Сухареву, которому предложили место на заднем сиденье рядом с надменным Ходулиным. Кузнецов сидел справа от водителя.
— От кого вы узнали об оракуле?
— От Хлестова.
— Ну, Петр Васильевич знает не много, — криво Усмехнулся Кравчинский.
— Но все же достаточно, чтобы обвинить вас, господин Калиостро, и вас, господин Друбич, во всех смертных грехах.
— Мы действительно участвовали в убийстве императора Петра Васильевича, но только затем, чтобы спасти жизнь реального Хлестова, — пояснил Кравчинский.
— Значит, этот ваш оракул представляет серьезную опасность для жизни людей?
— Он не наш, Василий Валентинович, он — гость из будущего. И опасен он не более чем этот «мерседес», который в руках пьяного или сумасшедшего водителя способен натворить много бед. Оракул — это компьютер будущего. Мы трое сделали все от нас зависящее, чтобы он ушел. К сожалению, он вернулся, вот в чем проблема.
Сказать, что Сухарев поверил своим новым знакомым на все сто процентов, было нельзя. Но, с другой стороны, и подозревать молодых людей в беспардонном вранье не было причины. Да и сам факт, что оракул оказался всего лишь компьютером из необозримого будущего, вселял в сотрудника прокуратуры некоторый оптимизм. В конце концов, бороться с нечистой силой было бы куда труднее, чем с продуктом технического прогресса далеких потомков. Василий Валентинович вроде бы не был суеверным человеком, но… чем черт не шутит, когда Бог спит.
— А почему оракул вернулся?
— Мы полагаем, что его вызвали, — подал голос Кузнецов.
— Зачем?
— Золото, — охотно пояснил Кравчинский. — Люди гибнут за металл.
— И кто это сделал?
— Иванов, разумеется, — пожал плечами Кузнецов. — Он был в храме Йо и, как мы предполагаем, обнаружил там программу или что-нибудь в этом роде, дающее власть над оракулом.
— Но вы же сказали, что оракул ушел?
— У нас есть возможность заставить его уйти и во второй раз, но для этого еще нужно до него добраться. Нисколько не сомневаюсь, что гайосар Йоан Великий сделает все от него зависящее, чтобы на пушечный выстрел не подпустить нас к компьютеру.
— Гайосар — это еще что такое?
— Это человек, обладавший как политической, так и религиозной или идеологической властью, — пояснил Кравчинский. — Чтобы вам было понятнее— гайосарами в нашей стране были Иван Грозный, Петр Великий и Иосиф Сталин. Возможно, Аркадию Семеновичу захотелось стать четвертым.
— Шутите, господин Калиостро?
— К сожалению, господин Сухарев, я говорю совершенно серьезно. Даже мы, побывавшие во чреве этого монстра, имеем весьма смутные представления о его возможностях. Наверное, Иванов знает больше.
— Именно поэтому вы пытались его убить? — перевел глаза на Ходулина Сухарев.
— Он не пытался убить Иванова, — возразил Кузнецов. — Он, а точнее граф Глинский, убил Доренко Терентия Филипповича, и случилось это в году тридцать седьмом — тридцать восьмом минувшего века. Память оракула сохранила во всех подробностях это происшествие. Глинскому нужна была диадема, которую старший оперуполномоченный украл у него в двадцать седьмом году. Диадема — это ключ к компьютеру.
— Компьютеру, который набит золотом?
— Он набит информацией, Василий Валентинович, а информация в наше время стоит очень дорого, — уточнил Кравчинский.
— И тем не менее вам он заплатил золотом?
— Скажем так, он вернул нам то, что брал на хранение у наших предков, — пояснил Ходулин. — Сумма получилась немаленькая, но, к сожалению, пришлось делиться с государством.
— Есть сведения, господа, что вы поделились не слишком щедро, — усмехнулся Сухарев. — И это в будущем сулит вам кучу проблем.
