Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Эрих буравил товарища бешеными глазами человека, которому срочно требуется выпустить излишки пара, но второй рыцарь (кстати, не несущий на себе клейма круторогих Унгартов; герб на его джупоне был знаком капитану очень смутно — верный признак совсем захудалого рода) отличался хладнокровием и разумностью.
— Успокойся, Эрих, — вещал он голосом, совершенно лишенным подобострастия, но и без столь любезных Бингхаму мажорных ноток. — Ты ведь знаешь, куда приложить свою силу с большим толком, не так ли? Предоставь господину капитану решать его проблемы… как я вижу, проблемы довольно большие. И прожорливые. А мы с тобой займемся собственными делами. Я ведь прав?
Запомнить герб, отметил себе капитан. Герб достаточно заурядный: фрагмент плетения кольчуги и под ним простая серая, не золотая, как у высших родов, шпора. Прояснить, что за род, навести справки… и, возможно, рекомендовать канцлеру Бамперу для деликатных поручений. А то нынешнее рыцарство — как один такие вот Эрихи. Умеющий же складно говорить обычно только тогда в это презираемое искусство и ударяется, когда схватывает какое-либо увечье, несовместимое с карьерой мечемаха и заправилы на балу. А этот вроде бы по всем вопросам вполне состоятелен…
Эрих проворчал что-то неразборчивое, окинул ритмично ходящий гоблинский загривок последним возмущенным взглядом и, то ли кивнув, то ли коротко поклонившись капитану, вернулся к своему столику.
А если б вы тут промеж собой схлестнулись, я б вас за это задержал, запоздало подумал сэр Малкольм, устало опускаясь обратно на свое место. Это вам не правомочное возмущение рыцаря оскорблением герба, которое проходит исключительно по статье Высшего Суда Чести, это заурядная склока, и тут-то я в своем праве блюстителя столичных порядков. Я б вас, петухи юные, согнул в тот самый загибистый араззорусов рог, и хрена с два вам ваши лошадиные габариты помогли бы. И в каталажку до выяснения. А там уж пусть ваши Унгарты разбухают хоть до трескотни по швам. Морда кирпичом, я при исполнении. Вот как этот… гоблин.
И опять холодышка в капитанском желудке напомнила о себе. Эх, а ведь не поздно еще вывести этого субъекта, на которого организм сэра Малкольма, невосприимчивый ни к каким иным видам угроз, реагирует столь бурным образом, за ворота и пинком отправить прочь из города в частности и мировой истории вообще!
Хотя жалко ту ногу, которая будет пинать. Вон ножнам уже не поздоровилось. А ведь служили верой и правдой двадцать лет! Если подумать, то разбрасываться такими, как этот Бинго, кадрами — идея прескверная. Не приведи боги, перехватят в каком-нибудь Порвенире и настропалят действовать во вред Араканской короне! Потом всего рыцарства не хватит от его вредоносных действий отмахаться. Да он одним своим аппетитом подорвет экономику любой державы, даже исключительно аграрно развитой.
От случившихся переживаний сэра Малкольма обуял приступ аппетита. Он отхватил кус от полутуши, что еще валялась посреди изрядно прореженного банкетного стола, придвинул свою кружку и снова уставился на гоблина. Бинго таращился навстречу честными и искренне недоумевающими глазами. Чего ж не подрался? — отчетливо читалось во взгляде. Вон сколько с них можно было понаснимать трофейного железа! И перековать. Не на орало, так хоть на мангал. Или его не это интересует?..
— Что еще не так? — осведомился сэр Малкольм совсем уж хмуро.
— Я вот не понял, что за ботва с воспитанием, — признался Бинго тревожно. — Ежели, это самое, за пожрать придется дырки на штанах заштопать и в носу не ковыряться, так я такого согласия не давал. Лучше жрать не буду!
И поспешно заправил в рот такой кальмот мяса, какого хватило бы на гуманитарную помощь небольшому королевству, при этом чуть не порвав себе щеки и сделавшись похожим на запасливого байбака.
— Не придется, — хмуро уверил Амберсандер. — Кому там важны твои штаны. Ты вот чего лучше скажи, Бингхам из рода Гого: этого вот дракона, — палец капитана нацелился на хвост, вьющийся по крутому гоблинскому плечу, — тебе ведь не за хороший аппетит накололи? Ты ж его честно одолел?
Бинго истово закивал: ответить иначе ему не давал туго набитый рот. Пожадничал и столько в него запихал, что ни назад ни вперед! Напрягся, перекосился от натуги, словно бы рассчитывая выдавить излишки через нос… Хорошо, если именно через нос!.. А руками тем временем принялся ткать в воздухе рассказ о победе над драконом. Объяснял он проворно, энергично, и то ли много врал, то ли использовал какие сугубо гоблинские сурдоидиомы, человеческому разуму недоступные, но скоро сэр Малкольм совершенно перестал улавливать суть рассказа. Окончательно запутался он примерно на том моменте, когда Бинго приложил дракона шеей о колено (шея дракона выходила толщиной с городскую колокольную вышку, но Бинго это не смущало). Попутно на поле боя появились еще то ли трое, то ли четверо крылатых ящеров, а некая дама, достоинств ну просто феноменальных, очутившаяся посреди разборки непонятно как и зачем, предприняла попытку избавиться от того единственного, что на ней еще было надето. То есть от тюрбана. Наверное, это должно было значить, что стало жарковато.
Врет? Было бы странно. Во-первых, татуировка — самая всамделишная, не шутка, не наспех масляной краской намалеванная картинка. Сэр Малкольм честным именем своим мог бы поручиться, что наколото рукой кланового умельца, Мастера Красоты. Какой еще народ мог эдак обозвать парня, исключительно умелого с иглами, пробойником и многочисленными кривыми ножами? В Аракане таких обычно палачами величают. Так вот, ни одному гоблину и в голову бы не пришло присваивать чужие заслуги: мало того, что каждому хватает своих, так еще и прибьют за присвоение! Во-вторых, ни один горный гоблин, виденный капитаном доселе, не умел врать, будучи поглощен едой. Вранье требовало какого-никакого, а полета фантазии, думать же в двух направлениях сразу гоблин не способен ни физиологически, ни ментально — у него вся сила разума уходит на то, чтобы определить, куда девать зубы при жевании. А учитывая, что приходится перемалывать Бингхаму, впору будет поразиться уже и тому, что он хоть что-то осмысленное ухитряется изобразить. По крайней мере, тюрбан у него получился вполне натуральный. И девица, в целом, живописная. Видимо, иностранка, раз все время руки в сторонке заламывала. Гоблинши, они такие, им только дай в потасовке поучаствовать…
Принесший тарелку с несколькими скорбномордыми селедками Блоп остановился у стола, зачарованно наблюдая за бешеной пляской Бингхамовых граблей.
— Ты это… запей, — посоветовал он благоговейно. — Легче провалится. И чего там потом было? Так и утащил оба сундука?
Сэр Малкольм возвел на него потерянный взор (он-то до сундуков не досмотрел), а Бинго решительно замахал руками и даже возмущенно запрыгал на лавке, и хозяин счел за благо ретироваться в безопасное отдаление. Гоблин же запоздало прислушался к мудрому совету, нацедил еще кружечку эля и с усилием влил малость в свою набитую пасть. Жевать сразу стало веселее, Бинго помахал рукой — мол, я свое, как мог, изложил, продолжай дальше ты. А сам приспособил лапы для запечатывания пасти. Не из деликатности — просто чтобы драгоценная жвачка не вывалилась.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
