Дело оказалось весьма несложным и даже скорее забавным: Баг и Крюк нашли злодеев в два дня. Злодеями оказались два свободных художника с Италийской улицы, и статуя была обнаружена в мастерской одного из них – она стояла там, прикрытая расшитым шелковым желтым покрывалом, а перед нею громоздились ритуальные дары и в курильницах дымились приятные обонянию жертвенные благовония. Баг только хмыкнул. Есаул Крюк ликовал.
Потерявших чувство меры художников вдумчиво и без ложной снисходительности вразумили большими прутняками[11]. Надо отдать детям наития должное: они приняли вразумление вполне стоически, а на вопрос Бага, зачем им понадобилась статуя, один, философски возведя очи горе, отвечал, что, мол, всю жизнь их тянуло к прекрасному. После чего потупился и засопел…
Но теперь, когда знакомый дервиш – из тех, что орудовал на пароме, — внезапно вновь возник в поле зрения, Баг счел своим прямым долгом сосредоточить на Братстве Зикром Встречающих самое пристальное внимание.
По всему выходило, что Багу надлежит следовать за дервишем Хикметом. Проследить за поднабольшим незалежником особого труда не составило: выйдя из Дворца Баоцзы, он и его спутники направились по Проспекту Всеобъемлющего Спокойствия к центру Александрии. Шли неторопливо, разговаривая, смеясь и часто останавливаясь у сверкающих витрин, каковые на Проспекте имелись в изобилии, словом – вели себя как законопослушные ордусяне, возвращающиеся домой после дружеской пирушки. Разговор их, сколько мог слышать навостривший уши Баг, ничего особенного из себя не представлял. Хмельные пустяки. Заработки, подружки, острые перипетии последней игры в «шаром покати», порой именуемой на западный манер «футболом»… И Мыкола, и его спутники прекрасно, безо всякого акцента общались на русском наречии – никаких тебе «геть», никаких «расул-керим».
Таким приятным образом подозрительный дервиш и его приятели, а следом за ними и слившийся с толпою фланирующих подданных Баг, достигли гостиницы «Цветущий Юг». Перед входом Хикмет со товарищи остановились и принялись прощаться. Точнее – прощаться именно с Хикметом, который после многочисленных похлопываний по плечам и взаимных поклонов в конце концов все же скрылся в дверях гостиницы; остальные трое прежним прогулочным шагом направились в сторону Нева-хэ.
Здесь Баг на мгновение замялся: объект наблюдения и его спутники разделились, а хотелось проследить за всеми сразу. «Ну не могу же я разорваться!» — как-то не очень профессионально, но зато вполне здраво подумал Баг и, рассудив, что среди всей этой четверки наибольший интерес представляет все-таки Хикмет, мысленно махнул рукой на остальных – лица их он запомнил накрепко, и словесные портреты мысленно отформулировал до тонкостей, — после чего направился в гостиницу.
«Цветущий Юг» не был гостиницей первого класса, однако же – вполне удобной и не слишком дорогой, учитывая то обстоятельство, что располагался едва ли не в самом центре города. В сумрачном по случаю подкравшейся ночи холле было пустынно; мерцали кожей диваны в сени развесистых голубых агав и клевал носом молодой служитель за стойкой у входа.
Оглядевшись, Баг скорым шагом приблизился к стойке и уставился на дремлющего служителя.
— Гхм… — тихо, но значительно произнес Баг.
Этого оказалось достаточно: служитель дернул головой, захлопал глазами и растянул губы в жизнерадостной улыбке:
— Что угодно преждерожденному?
Баг молча продемонстрировал ему пайцзу Управления и поинтересовался:
— Я вот что у вас спрошу, молодой человек. В каком номере живет единочаятель Хикмет? Он только что вошел.
— Э-э-э… — в замешательстве сообщил служитель. — Хикмет? Это который только что вошли? — Он оглянулся на доску с ключами от номеров. — Они изволят проживать в двести тридцать третьем номере.
Баг кивнул.
— Не сочтите за труд дать мне книгу регистрации.
Порывшись где-то под стойкой, служитель достал толстый том в кожаном переплете с золотым тиснением.
Баг деловито зашелестел страницами. Через минуту он знал, что Мыкола Хикмет проживает в «Цветущем Юге» уже целую седмицу и аккурат завтра утром собирается его покинуть. В графе «Откуда прибыл» значилось «Асланiв».
«Эге, — подумал Баг, — да ведь это не так далеко. По Ордусским-то масштабам, можно сказать, практически под боком. Часов восемь поездом. Но интересуюсь: как он из Суомского залива сразу в Асланiв попал?».
В графе «Время отбытия» значилось «семь ноль-ноль». И служитель подтвердил: дескать, преждерожденный Хикмет и впрямь собирался покинуть «Цветущий Юг» в семь утра. Баг еще немножко побеседовал с юнцом, но ничего путного не выяснил. Тогда Баг сделал страшные глаза и доходчиво объяснил юноше, что он никому, буквально никому не должен говорить о его визите, поскольку речь идет о делах человекоохранительных, а, стало быть…
Служитель, похоже, прекрасно понял, что к чему, с некоторым испугом во взоре моментально согласился со всеми доводами Бага и поспешно убрал книгу назад. Когда Баг выходил на улицу, юнец уже спал чутким сном исполнившего свой долг доброго подданного.
А Баг направился домой.
Захлопнув дверь, он махнул рукой в ответ на басовитый мяв Судьи Ди и взялся за трубку.
— Пересветыч?
— Да… Еч Лобо? — голос Алимагомедова звучал устало. — Что у тебя?
— Пришли в движение файлы под названием «Незалежные Дервиши», — отвечал Баг. — Только что я проследил знакомое мне по парому лицо до его места обитания в гостинице «Цветущий Юг». Лицо, между прочим, считалось погибшим.
— Занятно! — Алимагомедов оживился. — Значит, выжил?
— Определенно. На вид вполне живой, даже разговаривает. Шарокатством интересуется, за «Небесную высь» болеет, понимаешь ли. Хикмет его фамилия. Завтра он покидает Александрию. Думаю следовать за ним.
— А куда он… покидает?
— Мне это пока неведомо. Но думаю – в Асланiв, куда еще… Прибыл он, судя по документам, оттуда. Хотя, сдается мне – не все тут чисто, ведь спасатели его в районе катастрофы не нашли… Сдается мне также, что сей мил-человек в Асланiв после катастрофы не спешил, не торопился он туда, тут жирок нагуливал. А вот теперь, очухавшись, поедет к своему Зикром Встречающему руководству докладывать, что да как. Интересно бы послушать, а, Пересветыч?
