— Ты что, до сих пор шнурки завязываешь?
Это была Джули.
— Что? — я в смущении вскинула голову.
— Что ты там делаешь?
— Да просто…
— Ладно, неважно. — Она уселась на свое место. — Плавание отменяется.
— Что?!
— Работники бассейна устроили забастовку — им, видишь ли, зарплату урезали. А школу предупредить забыли.
— Шутишь!
— А что, похоже?
Я посмотрела на Джули — у нее было совершенно несчастное лицо. Я поспешно опустила голову, пытаясь скрыть счастливую улыбку.
— Это просто нечестно! Интересно, что у нас будет вместо плавания?
— Боб как раз решает с мистером Бердом. Они хотят устроить экскурсию на природу.
— Фу, скучища! — Я сложила руки на груди, делая вид, что возмущена не меньше Джули.
Вскоре все снова залезли в автобус, и мистер Берд с улыбкой объявил, что мы едем в Мейсфинский лес. Мэнди злобно косилась на меня со своего места, а я еле сдерживалась, чтобы не вскинуть руку с победным воплем: «Йесс!»
В тот день я улеглась в постель пораньше и потому успела поспать пару часиков до встречи с Шоной. Я легко нашла дорогу к камням и оказалась на месте первой. О том, что Шона появилась, я догадалась, увидев хвост, изящным взмахом рассыпающий снопы радужных брызг.
— Привет! — Я радостно замахала рукой, как только ее голова показалась над волнами.
— Привет! — Она махнула в ответ. — Поплыли.
— Куда?
— Увидишь.
Подняв тучу брызг, она исчезла под водой.
Мы плыли и плыли. Вода напоминала мне шоколад из рекламных роликов — густая, атласная, обволакивающая и нежная. Мне казалось, что я таю, растворяюсь в ней.
Шона неслась вперед, изредка оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что я не отстаю. Время от времени она указывала налево или направо, и я, проследив за ее рукой, видела косяки крошечных рыбешек, плывущих клином, или желтый цветок, тянущийся к поверхности, словно подсолнух к свету. Некоторое время нас сопровождала шеренга серых рыбин в тончайшую, как галстук бизнесмена, полоску — живых, подвижных и любопытных.
И только когда мы, сделав небольшую остановку, поднялись на поверхность, я вдруг сообразила, что всё это время плыла под водой.
— Как мне это удалось? — ахнула я, глубоко дыша.
— Удалось что? — не поняла Шона.
Я оглянулась на скалы. Они казались крошечными песчинками где-то вдали.
— Мы, наверное, проплыли не меньше километра.
— Километр с четвертью. — Шона бросила на меня извиняющийся взгляд. — Папа подарил мне на день рождения плывометр.
— Что?
— Прости, я всё время забываю, что ты недавно стала русалкой. Плывометр показывает, сколько ты проплыл. Я вчера измерила расстояние от Радужных Камней.
— От чего?
— Ну, от того места, где мы познакомились.
— А, понятно.
Похоже, я «догоняла» с трудом — Шона плыла и осыпала меня новой информацией одинаково быстро.
— Я боялась, что для тебя это может оказаться слишком далеко, но мне очень хотелось тебя сюда привести.
Я огляделась. Вокруг колыхалось равнодушное море. Ну, и что здесь такого особенного?
— Почему именно сюда? — поинтересовалась я. — А потом, ты так и не объяснила, как мы можем оставаться под водой так долго?
— Мы же русалки, — Шона пожала плечами. — Поплыли, я хочу тебе кое-что показать.
С этими словами она вновь исчезла под водой. Я нырнула следом. Чем ниже мы опускались, тем холоднее становилось вокруг. Время от времени из темноты появлялись и снова пропадали рыбы. Мимо проплыла огромная, серая в черную крапинку, рыбина с капризно отвисшей нижней губой. Там и тут покачивались розовые медузы.
— Гляди! — Шона указала на медленно вьющийся столб, состоящий из крошечных черных рыбешек.
Потом мы опустились еще глубже, и я почувствовала, как меня охватывает зябкая дрожь. Неожиданно Шона схватила меня за руку и показала вниз. Под нами раскинулся гигантский ковер — из водорослей.
— Что это? — ахнула я.
— Сейчас поймешь.
И Шона потянула меня еще ниже. Водоросли, извиваясь, скользили по моему лицу. Что она делает? Куда меня тащит? Я уже хотела остановить Шону, но тут водоросли поредели, как будто мы из лесной чащи выбрались на опушку. Точнее, на полянку — мы очутились на крошечном песчаном пятачке посреди густых зарослей.
— Что это? — снова спросила я.
— А ты как думаешь?
Я огляделась. На песке валялась огромная стальная труба, рядом были туго натянуты рыбачьи сети, тут же стояли два старых ржавых велосипеда с пружинами вместо колес.
— Понятия не имею.
— Игровая площадка Вообще-то, нам сюда ходить запрещено, но все всё равно ходят.
— Почему запрещено?
— Потому что мы должны держаться тех мест, где живем. Уплывать далеко от них — опасно, нас могут заметить. — Шона исчезла в трубе. — Иди сюда! — ее голос гулко забулькал, эхом отдаваясь по всей площадке.
Я тоже забралась в трубу, медленно поплыла вдоль ее холодной стенки. Когда я выбралась с другой стороны, Шона уже скакала на рыболовной сети, как на батуте. Я тут же присоединилась к ней.
— Нравится?
— Ага. Круто!
— Круто?! — Она недоуменно уставилась на меня.
— Ну да. Круто, классно, здорово.
— А! Хлестко?
— Наверное, да. — Я рассматривала площадку. — А откуда всё это добро?
— Люди роняют или выбрасывают в море самые разные вещи, а мы их подбираем и используем. — Шона боком уселась на велосипед и принялась раскачиваться на нём. — Как хорошо вместе, правда? — добавила она.
— У тебя что, нет друзей? — поинтересовалась я, усаживаясь на соседний велосипед и обвивая его хвостом.
— Друзья есть. А вот лучшей подруги нету. Некоторые считают, что я такая зубрилка, что мне просто некогда дружить.
— Но ты ведь и вправду много занимаешься, — заметила я. — По ночам готовишься к контрольным!
— Да, правда. Ты что, тоже считаешь, что я зануда?
— Что ты! По-моему, ты… ты хлесткая!
Шона смущенно заулыбалась.
— А почему сейчас здесь никого нет? — спросила я. — Страшновато как-то.
