Размышляя таким образом, Юний и не заметил, как задремал, и проснулся лишь от толчка стражника.
– Эй, лежебока! Подъем!
– Как, уже? – Юноша спросонья захлопал глазами.
– Уже, уже, – хохотнул воин. – Твоего напарника мы уже подняли, теперь твоя очередь.
Помощники ланисты сноровисто надели на Юния доспехи, закрепили на голове шлем и, подведя к подъемнику, торжественно вручили гладиус и щит:
– Успеха тебе, парень.
– Спасибо. – Рысь улыбнулся: наконец-то хоть кто-то за последнее время пожелал ему успеха.
Служители повернули ворот, и клетушка с вооруженным гладиатором легко поехала вверх, к распахнутому люку арены. Яркий свет – именно яркий, как показалось Юнию, хотя в общем-то день выдался пасмурным – на миг ослепил глаза, и юноша прикрыл веки. А когда открыл, увидел перед собой желтый песок арены… и несколько пар гладиаторов, с десяток, а может, и побольше. Рысь поднял глаза – о, боги! Он никогда в жизни еще не видал такого скопища народ и был поражен. Да, Каллид, конечно, рассказывал, что амфитеатр Флавиев вмещает полсотни тысяч зрителей, но одно дело – слышать, и совсем другое – видеть воочию. Огромные, заполненные празднично одетыми людьми ярусы, казалось, поднимались прямо в небо, затянутое разноцветными облаками, желтыми, синими, красными… Нет, то не облака! Это навес от дождя, натянутый на высоких мачтах! Какое все огромное, а он, Ант Юний Рысь, здесь всего лишь песчинка, как и все прочие гладиаторы.
– Эй, деревенщина! – прокричал ему стражник. – Хватит пялить глаза, или могут подумать, будто ты никогда не видел людей. Иди за всеми и приветствуй императора!
Юний потряс головой и поспешно догнал выстроившихся в колонну бойцов, как раз проходивших мимо украшенной пурпурным занавесом императорской ложи. А вот и сам император – в тоге и мантии, с золотым венком на голове. Бледный, болезненного вида юноша, ровесник Рыси. Рядом с ним слуги и приближенные.
– Аве, цезарь! – проходя мимо, произнесли гладиаторы. – Идущие на смерть приветствуют тебя.
Распорядитель боя – высоченный чернявый мужчина в черном, с золотым шитьем греческом гиматии, – поклонившись императору, поднял руку и не торопясь, торжественно огласил список. Каждое имя гремело в воздухе над ареной, легко достигая ушей зрительниц последнего, пятого яруса. И каждое имя сопровождалось приветственным гулом, а некоторые – даже овациями.
– Гней Сергий Флос, – прогремел голос распорядителя, тут же подхваченный гулом, – против Анта Юния Рыси из Косматой Галлии!
Лишь жалкие хлопки! Ну, понятно, имя Рыси еще ничего не говорило зрителям. Это было, конечно, плохо – приходилось рассчитывать лишь на свои силы, не надеясь, что в случае проигрыша тебя спасут от смерти поклонники. Обычно судья и устроители игр не противились желаниям публики, но для Юния проигрыш означал смерть. Что ж, пусть будет как будет!
Рысь вытащил меч и по знаку судьи сделал несколько шагов в сторону своего соперника. Обнаженная грудь Сергия блестела от пота, а скорее была чем-то намазана, ведь на арене вовсе не было жарко. Высокие золоченые поножи «фракийца» поднимались чуть выше колен, широкий пояс надежно защищал живот.
– Давай, «фракиец»! Сделай этого юнца! – закричали с сенаторских трибун, видимо, поклонники Сергия, и тот, взмахнув мечом, немедленно бросился в атаку.
Рысь подставил под удар щит и, не уклоняясь, – он старался сейчас не уклоняться, зная, что это не нравится зрителям, – нанес ответный удар, пришедшийся сопернику в щит. От следующего удара Сергий отпрыгнул, затем и вообще метнулся в сторону, стараясь зайти сзади. Его прыжки не вызывали недовольства публики, но вот Юний мог применить их только лишь в самом крайнем случае. Что можно «фракийцу» или ретиарию, непростительно для секутора и мирмиллона.
Выставив левую ногу вперед, Рысь прикрылся щитом, отбивая наскок вновь бросившегося в атаку соперника. Помня учебную схватку, тот старался держался подальше от щита Юния, а собственный небольшой щит частенько использовал в качестве ударного оружия, каждый раз вызывая восторженные крики толпы.
– Сделай его, «фракиец»! Сделай! Помни, мы поставили на тебя!
Ах, вот оно в чем дело. А ведь это вовсе не плохо, если хорошенько подумать. Наверняка хоть кто-нибудь да поставил и на Рысь – не зря ведь ланиста превозносил его как «Неустрашимый меч Трех Галлий». Всегда найдутся люди, поступающие не так, как все. Нужно только не разочаровать их.
Опа! Немного задумавшись, юноша пропустил вражеский выпад, уже в последний момент расчетливо подставив под него не щит, а предплечье, так чтобы лезвие кривого меча «фракийца» лишь скользнуло по коже. Пусть будет неопасная, но хорошо заметная всем рана, это может вызвать сочувствие. А теперь пора атаковать самому! Прием «сома», грузного и неповоротливого, стрелой вылетающего из воды, чтобы схватить зазевавшуюся пичугу. Так же поступил сейчас и Рысь: сделав вид, что собирается обороняться, юноша неожиданно бросился на врага, введя того в явное замешательство. Сергий ведь и сам планировал атаку, и теперь ему приходилось перестраиваться, импровизировать на ходу, чем, конечно же, и воспользовался Юний, резким ударом меча пронзив противнику бедро! Красная дымящаяся кровь оросила мелкий песок арены, зрители взвыли, а Рысь, не прекращая атаки, дожимал раненого врага попеременными частыми ударами то меча, то щита. Удар щита в голову Сергия – ах, как славно и звонко звенел шлем! – довершил дело. Ослабевший «фракиец», выронив из руки меч, тяжело упал навзничь и, по обычаю, приподнявшись, подставил под удар грудь.
Зрители вопили так, будто их самих сейчас прикончат. Кто-то скандировал: «Сер-гий, Сер-гий!», кто-то, наоборот, требовал побыстрее прикончить «фракийца». Юний огляделся, насколько позволяло забрало. Похоже, они с Сергием оказались последней сражавшейся парой, больше на арене никого не было, лишь на дальнем краю ее служители оттаскивали крючьями трупы.
Подняв над головой меч, Рысь посмотрел на судью. Тот, четко улавливая настроение сенаторских трибун и императора, поднял сжатый кулак – жизнь!
Сняв шлем, Сергий усмехнулся. По указанию судьи Рысь тоже освободился от шлема, взял его под мышку и, подойдя к императорской ложе, низко склонил голову.
– А ты, гладиатор, и в самом деле – Меч Трех Галлий, – поощрительно улыбнулся император. – Сражайся так же и обретешь богатство и славу!
Трибуны ревели, женщины бросали сверху засушенные лепестки роз, позади, поникнув головою, грустно тащился Сергий.
Внизу, в коридорах под ареной, Юния восторженно поздравили остальные гладиаторы, и даже ланиста потрепал по плечу:
– Я не ошибся в тебе, парень! Сам цезарь обратил на тебя свой благосклонный взор. Эй, стража! Сопроводите нас к выходу пятого яруса.
Молодой победитель, в доспехах, но без щита, меча и шлема, с любопытством посматривая по сторонам, зашагал вслед за владельцем школы. На улице у ворот уже толпились спустившиеся со своих мест зрительницы – знатные, самоуверенные матроны и совсем молоденькие девушки.
