Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
– Так то раньше, – отозвался дядя Костя. Он лежал поверх незастеленной постели и читал вчерашнюю газету. В сообществе существовало разделение труда. Готовил исключительно Фужеров, а уборкой занимался его компаньон. – Да к тому же вы, куманек (дядя Костя постоянно величал Фужерова куманьком), – католик.
– Какая разница: католик, православный… Ведь христианин же. Я и православные храмы люблю посещать…
– Где эти храмы? Было два в станице, да и те разобрали по кирпичику. А где священники – неизвестно. Скорее всего сослали. Помню, в тридцать втором годе зрел следующую картину. Вас здесь в то время еще не обитало. На земляные работы гнали бригаду заключенных, исключительно попов. Человек пятьдесят, наверное. Все в подрясниках, рваных да грязных. Некоторым даже гривы не успели состричь. Заморенные, измученные… А рядом часовой, мальчонка сопливый с винтовкой, и штычок примкнут. И только какой батюшка споткнется, как мальчонка его легонько штычком подденет и орет: «А скажи, долгогривый: почем опиум для народа?»
– Ужас, – отозвался Фужеров. – И откуда в народе столько злости? Ведь чтили и церковь, и священнослужителей.
– Оттуда! Вы же, масоны, и гадили. Анекдотики сочиняли, побасенки похабные да в массы и подкидывали.
– Я не масон, а тамплиер, сколько можно повторять!
– Одно и то же, куманек! Только не нужно городить набившую оскомину чушь про рыцарскую добродетель. Знаем мы эти мистические бредни. Даже государя императора, Николашу, и того в свою веру обратили. Со всякой нечистью якшался, вроде полоумного Гришки Распутина. Где уж тут православие блюсти. – Дядя Костя отшвырнул газету и резво соскочил с кровати. – Оставим богословские диспуты. Как насчет обеда, ваше сиятельство?
– Будет готов через полчаса. А каковы дальнейшие планы?
– Можно в синематограф податься. В звуковом дают «Нового Гулливера».
– Это не по Свифту ли?
– По нему, по Джонатану. Только Гулливер скорее всего стоит на марксистских позициях, и он, очевидно, комсомолист. Ладно, посмотрим, а пока нужно размяться. – Дядя Костя несколько раз присел, потом помахал перед собой руками, изображая боксера. Был он невысок, плотен и совершенно лыс. Несмотря на преклонные годы, тело его оставалось крепким, словно налитым. На круглой, изборожденной глубокими морщинами физиономии поблескивали острые голубенькие глазки. Лоб пересекал широкий бледный шрам. Фужеров, напротив, рост имел гвардейский, лицо тонкое и породистое. Благородная седина украшала его вытянутую, тыквовидную голову.
– Можно также посетить бильярдную в городском парке, – слегка задыхаясь после проделанных упражнений, продолжил дядя Костя перечень развлечений.
– И, конечно же, испить пивка?
– А почему бы и нет? Итак, какими же изысками французской кухни вы меня сегодня удивите?
– Картофель-фри, – односложно ответствовал Фужеров.
– Опять картошка, – поморщился дядя Костя, – и, наверное, на банальном постном масле. А неплохо бы с сальцем, куманек.
– Сала нет. Да и денег тоже. До зарплаты осталось недолго, тогда и появятся деликатесы.
– Нет денег… – задумчиво повторил дядя Костя. – Ничего, раздобудем.
– Играть собираетесь? – иронически поинтересовался Фужеров.
– Совершенно верно, куманек. Поскольку иных способов поправить наш сиротский бюджет не вижу, придется взять в руки колоду. Вечерком отправлюсь в гостиницу. Швейцар Петя, как вы знаете, мой добрый друг. Он подыщет лохов, виноват, партнеров.
– А если побьют?
– А Петя для чего? За просто так долю получает? Отмазка тоже входит в его функции. Ладно, не будем о плохом, еще накаркаете. Что нового в наших палестинах? Фужеров, как известно, живая газета Шанхая. Соседушки дорогие как поживают? Ведь вы же – всеобщий любимец. Великий утешитель. К вам идут с радостями и бедами… На картах опять же гадаете искусно. Мне хотя бы часть ваших способностей.
– У вас и своих достаточно, – отпарировал Алексей Гаврилович. – А что касается шанхайских сплетен, то до сих пор главная тема – смерть мальчика, случившаяся в минувший выходной.
– Скворцова этого?
– Вот-вот.
– Какие же толки?
– Разное говорят. Мол, объявился некий злодей-душитель. И мальчик – только первая жертва. Другие толкуют: ребенок – свидетель некоего жуткого преступления, вот его и убрали.
– А я думаю, тут действует психопат, – заявил дядя Костя. – Помню, в Херсоне, еще задолго до войны, нечто подобное случилось. Там один мерзавец тоже детей убивал, правда, исключительно девочек. Нашли довольно быстро, городишко небольшой – все всех знают. Можете себе представить, им оказался сын хозяина москательной лавки – здоровенный тупой детина. Отец у него больно религиозным слыл. Из какой-то там секты. Вообще запрещал сыну на девок смотреть. Мол, грех, и все такое. А натура, конечно, свое берет. Однажды в пустынном закуте встретил он нищенку, кровь взыграла, он бросился на девчонку, а опыта общения с женщинами никакого, к тому же силен как бык. Словом, придушил нечаянно. И, видать, ему понравилось. Второй раз уже сознательно подкараулил другую бедняжку, сначала придушил, а потом надругался. На второй его и поймали. Причем помог родной отец. Этот придурок прихватил какую-то деталь туалета у убиенной: нижнюю юбку, что ли, или панталоны. А отец и обнаружил, даже не отец, а прислуга, такая же чокнутая, как и москательщик. Она, естественно, хозяину доложила, он давай парня пороть смертным боем, тот и рассказал, как все случилось. И прислуга при сем рассказе присутствовала. Она тут же побежала в полицию от греха подальше.
– Так там были девочки, а в нашем случае мальчик, – возразил Фужеров.
– Да какая разница, кому-то нравятся девочки, кому-то мальчики… У психопатов разнообразные вкусы. Вот, помню, в Екатеринославе…
– А еще болтают: мальчик Скворцов – жертва некоего мистического ритуала, – перебил дядю Костю Фужеров.
– Это уж по вашей части, – иронически произнес дядя Костя. – Вы же у нас знаток и ревнитель средневековой культуры.
– Зло иронизируете, Константин Георгиевич. Данная ситуация вполне возможна. Здесь, в Соцгороде, сосредоточение темных сил. Это легко объяснимо. В городе ни одной церкви, а вокруг столько горя. Верующему человеку негде облегчить душу, хотя бы ненадолго снять внутреннее напряжение. А дьявол – он тут как тут.
– Это уж точно, – поддакнул дядя Костя. – В нашем Шанхае обитают бабы-колдовки. И в большом количестве. Сам не раз убеждался. Вот, к примеру, с неделю назад я вышел на заре во двор, извиняюсь за подробность, помочиться. Смотрю, у соседней харинской землянки Салтычиха вертится. Знаете Салтычиху?
– Старуха такая противная, на левом краю живет.
– Вот-вот, она самая. Чего, думаю, ей тут нужно да еще в такую рань? Пригляделся, а она что-то, понимаете, нашептывает, потом давай какие-то не то перышки, не то нитки кидать в сторону землянки. Я посмотрел еще с минуту на эти манипуляции, плюнул и пошел досыпать. А вечером слышу – бабка Харина жалуется: у козы молоко пропало. Вот тебе и пожалуйста. Не иначе сглазила козу Салтычиха. А картошка-то, похоже, готова?
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
