Огромным усилием воли Аманда заставила себя улыбнуться, повернулась к собакам и опустилась перед ними на корточки.
— Привет, ребята. Будем друзьями? — совершенно спокойно сказала она.
Аманда любила собак, и это значительно облегчило дело. Минут десять она терпеливо добивалась их расположения, и в конце концов свирепые доберманы решили признать ее. А решившись на это, они отдали ей всю любовь и дружбу, на какую были способны. Дело кончилось тем, что они чуть не повалили ее. Наконец Аманда поднялась на ноги. На обеих собаках были надеты серебряные ошейники. Аманда нагнулась, чтобы прочесть имена, и слегка вздрогнула от неожиданности. Банди и Гэйси. Имена двух самых отъявленных злодеев и убийц, когда-либо существовавших на свете.
— Надеюсь, вы, ребята, не слышали всех этих россказней, — пробормотала она.
Возможно, сейчас ей удалось заглянуть в чью-то тайну. Интересно, кому принадлежат собаки и кто дал им такие имена?
Отложив все вопросы на потом, она начала спускаться по лестнице. Доберманы верно сопровождали ее. На секунду остановилась на площадке, где стояли старинные часы, дотронулась до них, покачала головой и пошла дальше.
Они уже дошли до центрального холла с кремово-золотистым ковром, когда из глубины дома появилась Мэгги и с изумлением воззрилась на всех троих:
— Да будь я проклята! Неужели вы сумели подружиться с этими сорванцами?!
— У меня не было другого выхода. Они оказались в холле, когда я вышла из комнаты.
Мэгги нахмурила брови.
— Я была уверена, что они заперты в комнате Джесса. Он сам собирался вас с ними познакомить.
Вот и ответ на вопрос, кому принадлежат собаки.
— Может, он все-таки решил их выпустить? — предположила Аманда.
— Нет, он бы никогда этого не сделал. И потом, он сейчас в конюшнях, осматривает новых лошадей.
Мэгги удивленно посмотрела на собак, прижавшихся с двух сторон к Аманде, и в недоумении покачала головой.
— Они никого не признают, кроме Джесса. Всех остальных они только терпят.
— Я люблю собак.
— Это очень кстати, я бы сказала. Обследуете местность?
— Да, решила посмотреть. Не возражаете?
Мэгги едва заметно нахмурилась.
— По-моему, Джесс вам ясно дал понять: вы можете делать все, что хотите, Аманда. Вот, например, в саду сейчас очень красиво. Идите до конца холла и через «солнечную комнату» выйдете в сад.
— Спасибо. Так я и сделаю.
Аманда пошла дальше, а Мэгги стала подниматься по лестнице. Однако пройдя несколько ступенек, домоправительница остановилась и окликнула Аманду.
— Да?
— Этот кулон, что на вас… Точно такой же был у Кристин.
— Да, — нарочито спокойно произнесла Аманда.
Мэгги внимательно посмотрела на нее:
— Держите собак при себе. Они вас защитят.
Холодок пробежал по спине у Аманды.
— Защитят? От кого? Чего мне бояться?
Мэгги улыбнулась.
— Змей. Будьте осторожны. Черные змеи безвредны, а вот медянки очень ядовиты.
Она пошла вверх по лестнице.
Аманда перевела дух. Взглянула вниз на своих спутников.
— Ну, пошли, ребята. Пойдем осматривать «Славу».
Горная тропинка, извиваясь, петляла между поваленными деревьями, огромными валунами, стогами сена. Лишь очень искусный и опытный наездник с послушной лошадью мог решиться на такое путешествие, и то осторожным шагом, но не галопом.
Однако огромный черный конь скакал по опасной тропинке, как горный козел, большими прыжками, прижав уши к голове, и держался он так ровно, что наездник почти не чувствовал неровностей дороги.
Этот крупный и мощный конь как нельзя лучше подходил Салли. Собственно поэтому Салли и перестал принимать участие в соревнованиях, едва достигнув восемнадцатилетнего возраста. Слишком уж он был массивным и тяжелым. Лошади с таким наездником не могли показать себя в скачках по горам — единственном виде верховой езды, который признавал Салли. И только этот конь был способен нести его галопом по извилистой горной тропинке.
Бо стремительно взлетел в последнем прыжке и яростно затряс головой, когда Салли натянул поводья. Тропинка, извиваясь, начала спускаться к «Славе», и конь перешел на спокойный шаг.
Хорошо бы, если бы свой собственный нрав можно было так же легко обуздать, подумал Салли. Конечно, руки, которые держат его поводья, не так терпеливы, однако Джесс, безусловно, умеет заставлять окружающих подчиняться своим желаниям. В этом надо отдать старику должное — даже на склоне лет он все еще руководит домочадцами.
Салли направил лошадь в сторону. На минуту остановился на небольшой гранитной площадке, откуда открывался необыкновенный вид на долину внизу и на «Славу».
Салли вспомнил, как однажды в колледже один из одноклассников рассказывал, что его бросила девушка.
— Она разбила мне сердце.
Кое-кто из ребят тогда засмеялся. Но Салли понимал, что это значит — любить кого-то или что-то до самозабвения.
Раскинувшееся внизу в долине поместье казалось сказочно прекрасным, до боли в сердце. Дом и сад, зеленые луга, на которых паслись лошади, аккуратные конюшни, веером раскинувшиеся на холме с другой стороны дома, а за ними — манеж для выездки лошадей, который он, Салли, сам спроектировал и построил собственными руками, почти в одиночку. Для него это все означало больше, чем дом. В этом была его душа, его жизненные соки. Годы, проведенные в колледже, вдали от дома, были сплошным мучением. Салли не мог себе представить жизни вне «Славы».
Он почувствовал, как лошадь напряглась. Уши встали торчком. Тут только он осознал, что с губ его непроизвольно сорвалось проклятие, в которое он, по-видимому, вложил столько чувства, что лошадь инстинктивно среагировала. Он сделал над собой усилие, пытаясь успокоиться. Погладил блестящую черную шею.
— Спокойно, мальчик, спокойно.
Своенравный жеребец вполне может спрыгнуть вниз с площадки, и тогда оба они окажутся у подножия горы грудой разбитых костей. И всем проблемам придет конец. Да, сэр, вас не станет, а когда Создатель призовет к себе Джесса, Рис и Кейт объединят силы в борьбе против завещания, которое старик наверняка изменит в пользу своей пропавшей и нашедшейся Аманды.
Салли снова погладил коня. Еще раз окинул взглядом «Славу». Аманда… Но Аманда ли она на самом деле? Уокер Мак-Леллан так не считает, а он, конечно, совсем не дурак. Выглядит она, кажется, подходяще, хотя по размерам вполовину меньше большинства Далтонов. Правда, он, Салли, был в такой ярости, когда ее увидел, что не заметил почти ничего, кроме черных волос и серых глаз.
Да это и не имеет никакого значения. На самом деле важно лишь одно: признает ли Джесс эту женщину в качестве Аманды? А Джесс сразу дал понять еще до того, как ее увидел, что считает ее своей внучкой.
