Рэчел Коннери была далеко не худшей из проблем Люка, но неприятностей могла доставить немало. Стоит лишь перестать обращать внимание на мелкие угрозы, недооценивать их, и будь уверен — рано или поздно потеряешь все.
Этого Кальвин допустить не мог. Он слишком нуждался в Люке. В его даре обманом выкачивать деньги из самых невероятных источников. В его хладнокровном, мудром, трезвом отношение к жизни, которая началась так плохо и так чертовски долго налаживалась. В его любви и дружбе. И чтобы защитить это все, Кальвин был готов пойти на что угодно.
Даже на то, чтобы избавиться от такого неудобства, как Рэчел Коннери. Он делал это раньше и без колебаний сделает снова. Неприятная необходимость. Люк так и не научился мириться с мерзкой стороной реальности, и дело Кальвина оберегать его. Он защищает свое и распознает угрозу, когда видит ее. Уж не утратил ли Люк этой своей способности?
«Да, Рэчел Коннери — угроза», — думал он, ведя ее час спустя через поселок под ярким солнцем Нью-Мехико.
— Давно вы знаете Люка? Как вы с ним познакомились? — спросила она тем наигранно равнодушным голосом, который не обманул его ни на секунду.
Его так и подмывало рассказать все, только чтобы увидеть ее реакцию. Откуда ей, хорошенькой богатой штучке, живущей в своем тихом, уютном мирке, знать о…
— Довольно давно, — ответил он.
— Вы не такой, как другие.
Он взглянул на нее.
— Я здесь не единственный урод. Поживете тут подольше, встретите и не таких чудаков.
Она не бросилась доказывать, что он вовсе не урод, и это придало ей весу в его глазах. Кальвин знал, кто он, и знал, что вежливые, политкорректные ответы ничего не изменят.
— Я имела в виду, что вы не слащавый праведник, как другие, — сказала она. — Все остальные — ну прямо как персонажи старого фильма «Брейди Банч».
— Не знаю, — отозвался Кальвин. — В детстве мне не часто доводилось смотреть телевизор. — Он открыл тяжелую резную дверь реабилитационного центра и зашагал по коридору, зная, что девушка пойдет за ним. — Гретхен — старшая медсестра. Просто делайте то, что она говорит, и все будет в порядке. Только держитесь подальше от Энджел.
— Энджел?
— Большинство пациентов вполне безобидны. Они страдают от разных форм заболевания, и при надлежащем лечении их состояние улучшается. Но Энджел уже ничем не помочь. Она серьезна больна и опасна. Завтра ее увезут отсюда, а до тех пор не приближайтесь к ее палате. Она под замком, так что проблем быть не должно.
— Она действительно опасна?
— И для себя, и для окружающих. — Он посмотрел на Рэчел. Она ловила каждое слово, заглатывая наживку, как голодная рыбешка. — Энджел постоянно твердит про преступный сговор. Думает, что Люк просто всех использует, крадет их деньги, а потом убивает тех, кто ему мешает. Особенно стариков, которым осталось недолго жить. Считает, Люк помогает им отправиться на тот свет. Представляете?
— Представляю, — едва слышно откликнулась Рэчел.
— Она попытается склонить вас на свою сторону. Не слушайте ее. Все это полная чушь. — Он постучал по крепкой двери с высоким зарешеченным окном. — Так ведь, Энджел?
— Иди к черту, — донесся из-за решетки голос Энджел, резкий и ровный.
— Ну, видите, что я имел в виду? — спросил Кальвин. — Разговаривает, как вполне нормальный человек, как мы с вами. Но не верьте ей. — Он повернулся к запертой двери и, повысив голос, добавил: — Я оставляю новую помощницу, Энджел. Ее зовут Рэчел, и если тебе что-то понадобится, она принесет. Только давай без твоих обычных фокусов. Не пытайся пичкать ее всякой ерундой. Ты меня слышишь?
Получив ответ, краткий и непристойный, Кальвин рассмеялся.
— Я вернусь за вами около пяти. У вас занятия с Люком.
— Ух ты, — только и пробормотала Рэчел, взглянув на запертую дверь.
— Даже и не думайте, — предостерег Кальвин. — Она опасна.
— Я не собираюсь подвергать себя опасности, — с апломбом заявила Рэчел.
«Ну конечно», — подумал Кальвин. Он очень надеялся, что сделал все возможное, дабы возбудить ее любопытство. Если Рэчел Коннери будет верна себе, то можно рассчитывать, что Энджел позаботится об остальном. И тогда он сможет более или менее спокойно смотреть Люку в глаза.
Ему нравилось, когда все складывалось ладно.
Рэчел далеко не сразу удалось подобраться к Энджел. Та затаилась, из-за тяжелой запертой двери не до носилось ни звука, и Гретхен, средних дет женщина с длинными волосами и в светло-зеленой пижаме, вначале усадила Рэчел читать одной пациентке, которая почти не слушала, потом отправила сматывать пряжу для другой — та постоянно вывязывала одну и ту же полоску, распускала и начинала заново. И только во второй половине дня у нее появилось несколько свободных минут. Гретхен пошла выпить чашку зеленого чаю — напиток, который вселял в Рэчел ужас.
Коридор, куда выходила дверь палаты Энджел, был пуст. Окошечко оказалось достаточно низко, чтобы Рэчел могла заглянуть туда, и представшее глазам зрелище потрясло ее.
Не было никакой сумасшедшей, сжавшейся в углу, пускающей слюни и бормочущей что-то невнятное. Женщина, которая сидела за столом и что-то писала, выглядела аккуратной, совершенно нормальной и даже симпатичной. Ее густые белокурые волосы волнами лежали на плечах, лицо выглядело решительным.
— Энджел? — прошептала Рэчел.
Женщина подняла голову и воззрилась на дверь. Глаза ее были ясными, спокойными.
— Что вам нужно?
— Я Рэчел. Дочь Стеллы Коннери. Вы знали мою мать, когда она была здесь?
Энджел отложила ручку.
— Я знала Стеллу, — сказала она. — Они убили ее.
Рэчел оцепенела.
— Это вы мне писали? — спросила она.
— Писала вам? Я даже не знаю вас. Я знала вашу мать. Они убили ее. — Если Энджел и была безумна, то на ее речи это никак не сказывалось — разговаривала она спокойно, деловито, вполне рассудительно.
— Но зачем? Она же все равно умирала.
— Так они говорят. Может, у нее на самом деле и не было никакого рака. Может, они ускорили ее уход, чтобы избавить от страданий. Может, именно так они поступали и со всеми остальными.
— Со всеми остальными?
Энджел встала и подошла к двери. Это была высокая, стройная женщина с сильными на вид руками.
— Всеми теми, кто умер здесь. Всеми богатыми людьми, которые приезжают сюда, чтобы следовать указанным Люком путем, но обнаруживают, что у них смертельная болезнь и им уже никто не может помочь. Они умирают. Умирают очень быстро. И оставляют свои деньги «Фонду Бытия».
— Откуда вы знаете?
Энджел горько усмехнулась.
— Почему, как вы думаете, я заперта здесь? Верите, что я действительно ненормальная, как сказал этот уродец Кальвин? Они пытаются заставить меня замолчать. Я слишком многое узнала, но убить меня они не осмеливаются. Пока.
