Ваша обязанность — собирать и анализировать информацию. Держать на связи и под контролем всех лидеров организованных преступных сообществ и влиять на криминогенную обстановку в городе и в стране. Понимаешь, оттого, что вы всеми правдами и не правдами накопаете на кого-нибудь из авторитетов вшивое вымогательство с сомнительной судебной перспективой, все равно вы с организованной преступностью не покончите. А за какое-нибудь заказное убийство вы его все равно не привлечете, не докажете.
— Так что ж, не сажать никого?
— На мой взгляд, лучше не сажать… Вернее, сажать, конечно, если железно доказано его участие в преступлении. А если только для того, чтобы отрапортовать в Москву, поскольку оттуда все время кричат — почему с лидерами не боретесь?! Так вот, если только для рапорта, вот, мол, лидера посадили, и на каких-нибудь хлипких агентурных сообщениях, из политических соображений, а не по делу, то лучше не надо, пользы от этого никакой. Пойми, лучше управлять ими.
Влиять на их взаимоотношения, вовремя вмешиваться и предотвращать войны между группировками, а значит, предотвращать тяжкие преступления, связанные с перераспределением сфер влияния.
— Здорово. Это все?
— Нет. Еще вам надо иметь службу оперативного сопровождения следствия и судебного рассмотрения дел, по которым проходят члены организованных преступных сообществ.
— Здорово ты придумала. Только кто ж даст восемьсот человек держать для сбора информации?
— Это ты в корень смотришь. Нужна мобильная, небольшая организация, я бы сказала — элитная, состоящая из серьезных аналитиков, уважаемых в среде, с которой вы боретесь. Каждый из сотрудников должен быть на «ты» и за руку со всеми региональными лидерами преступных сообществ.
— И при этом еще денег с них не брать?
— Увы.
— А ты понимаешь, чем это пахнет, когда все мы будем на «ты» и за руку с лидерами? Вот тогда уже даже по делу никого не посадишь. Каждый лидер будет чьим-то человеком.
— Ну и хорошо. Да пойми ты, пусть вы их к ответственности не привлечете, все равно никто из них сам из пистолета не стреляет и ларьки не громит, для этого есть исполнители. Да, за каждым из лидеров что-то наверняка есть, но общество от их символической посадки здоровее не станет. Тем более, практика показывает, что надолго их не посадить. От того, что вы добиваетесь санкции на их арест, а пресса потом лезет вон из кожи, доказывая, что они жертвы произвола, — общественный резонанс скорее отрицательный. Потому что дело в итоге ничем не кончается. В лучшем случае разваливается в суде. А в худшем — тихо умирает еще в ходе следствия.
— Ну, не по нашей вине, — возразил замначальника РУБОПа.
— Правильно, по вине следствия, которое работать не умеет…
— За редкими исключениями, которые только подтверждают правила…
— Вот именно. Так что, если вы не можете бороться с организованной преступностью так, чтобы ее побеждать, лучше влияйте на нее с целью снижения ее общественной опасности.
— Послушай, а что это ты все говоришь — «вы», «вы»? А ты что, не борешься с преступностью?
— Не знаю, — ответила я. — Правда, не знаю. Уже не могу понять, борюсь я с ней или нет? Не сыпь мне соль на рану.
— Ладно, вернемся к нашим баранам. Я не имею в виду своих подчиненных, — пошутил замначальника РУБОПа. — Что еще ты хочешь сказать по поводу нашей никчемности?
— Как раз наоборот, я считаю, что вы очень даже нужны, при правильной организации вашей деятельности.
— Ладно, здорово ты все придумала. Скажи только, где взять столько хороших аналитиков, которых бы еще мафия уважала и которые бы денег у нее не брали? Эта проблема покруче будет.
— Ну не надо вам триста аналитиков; мне кажется, что даже десяти человек будет вполне достаточно. Десять честных оперов найдете?
— Знаешь, Маша, историю про знаменитого футбольного тренера? Которого журналист спрашивает — каким он видит идеального игрока? Тот отвечает: это должен быть игрок в прекрасной физической форме, с большим опытом, психологически совместимый с другими членами команды, готовый совершенствоваться и беспрекословно подчиняющийся тренеру. Журналист говорит — что ж, таких игроков довольно много. Тренер соглашается — да, но только все они совершенно не умеют играть в футбол.
— Что я могу на это сказать — воспитывайте.
— А кто воспитывать-то будет? О-хо-хо! — замначальника РУБОПа, пересидевший в этом кресле смену троих начальников и пару чисток личного состава, тяжело вздохнул. — Слышала про нашего последнего исполняющего обязанности начальника?
— Что именно?
— Ну понятно, что у нас половина личного состава на окладе у мафии, а вторая половина беззастенчиво «крышует» за долю малую. Но согласись: то, что можно пешкам, не позволено королям. А он у нас отличился тем, что сам на «стрелки» ездил.
Я рассмеялась:
— Ну и что?
— А то, что перед людьми стыдно. Представляешь, братва на «стрелку» приезжает, а тут сам начальник РУБОПа из машины вываливается. Дошло до того, что мне звонят представители одного из преступных сообществ и говорят — слушай, скажи начальнику, что это несерьезно. Добро бы он по кардинальным вопросам тер, так ведь он какие-то пятьсот долларов вышибать ездит. Я пошел, поговорил. Мол, Владимир Андреич, зачем же вы сами трудитесь? У вас штат восемьсот человек, что, на «стрелку» послать некого? А он мне, знаешь, что ответил?
— Что?
— А вот то. Так если кого-то посылать, говорит, тогда делиться надо. — Он опять вздохнул. — И так мне противно стало, не поверишь, даже подумал — может, в прокуратуру уйти работать, помощником прокурора?..
— Не стоит. У нас — та же фигня. Я тут в городскую зашла, в отдел общего надзора и слышу разговор двух прокуроров. Они обсуждают, как с одной фирмы деньги срочно получить по арбитражному иску, и при этом говорят — только надо торопиться, а то другие бандиты приедут…
— Ладно, хватит о грустном. А ты чего притащилась-то? — наконец задал он вопрос по существу.
— Да так. Сами мы не местные, уж помогите нам, чем сможете.
— А чего надо-то? Деньги с кого-нибудь вышибить? — замначальника РУБОПа невесело усмехнулся.
— Мне надо получить объяснение с Масловского.
— Скромненько, — замначальника РУБОПа помолчал. — Но со вкусом.
— Ну помоги, — я умильно заглянула ему в глаза. — И еще, пусть ваша пресс-служба тихо выяснит на телевидении, откуда поступила информация о похищении жены Масловского.
— А что, возбудили все-таки?
— Провожу проверку.
— Очень остроумно, — пробурчал замначальника РУБОПа, берясь за телефонную трубку.
Изложив задачу начальнику пресс-службы, он полез в записную книжку и набрал другой номер телефона. Когда соединение произошло, назвал свою фамилию и попросил к телефону Леонида Константиновича.
