Я не задумывался, обладает ли живая реликвия Эра какими-то другими свойствами, скрытыми от посторонних глаз. В будущем мне довелось не раз убедиться, что подобные реликвии «ледяных королей» — не просто дань памяти, но нечто большее. А насколько большее, никто из нас даже не подозревал.
Миновав два относительно просторных коридора, мы свернули в узкий, извилистый аппендикс. Оказалось, что он упирается в склады и выводит в переход между залом предварительной сортировки и дебаркадером для грузовых машин.
Внушительный замок на тонких входных решетках нас, полных адреналина по самые уши, выдержал, а вот сами решетки — нет. И мы с разбегу посыпались с высоченного дебаркадера прямо… в порожний кузов дебелого армейского грузовика, еще не отогнанного после разгрузки!
Другого транспорта во дворике хозблока не оказалось. Но широченные колеса-снегодавы и огромная шестиместная кабина этого стального снабженца нас вполне устраивали.
Федор с неожиданной грацией скользнул из кузова на подножку кабины и спустя пару секунд уже вцепился в органы управления этого дивного детища Минского Автозавода.
То ли водитель отлучился куда-то аккурат перед атакой ежей-слизней, то ли нам благосклонно улыбнулась в этот раз богиня извечной армейской расхлябанности Бардакиня, но грузовик был вполне исправен, заправлен гидролеумом и значит — в нашем полном распоряжении.
Как тут бедным узникам военно-космической бюрократии не пойти на прорыв?!
— Едем же! — Нетерпеливо воскликнул я.
Однако…
— Не торопись — порвешь галоши, — в манере скорее могучего беллонского аборигена Шадрина, нежели в своей собственной, проворчал Смагин.
— Надо знать, — поддержал его командор Эр. — Можно испортить не одну только обувь. Можно порвать жизненные начала.
В общем, мои спутники намекали на то, что теперь надо выглянуть из каменного мешка и убедиться, что путь до ближайшего выезда из Периметра Рубрука — а я представлял себе эту траекторию крайне смутно — свободен.
Кто-то должен, ага. Поэтому я, кряхтя, слез с грузовика и бегом помчался к запертым воротам.
Что меня там ждало? Стеклянная будка постового и калитка из гофрированного металла сбоку от ворот.
Правда, и будка, и калитка были раздавлены всмятку. Мне, само собой, это очень не понравилось, ведь недвусмысленно указывало на работу охотничьих органоидов.
С головой тоже творилось неладное: мозг только что закончил анализ образов Плавта, продемонстрированных «королем», и прямо поверх картинки жгутиков и присосок застыла и присохла раздавленной мухой мысль о том, как мне не хочется быть дафнией.
Я, между прочим, еще ни разу не наблюдал собственных мыслей со стороны и потому чувствовал себя очень некомфортно. Для верности даже пару раз тряхнул головой, чтобы эта дурацкая мысль соскочила с какой-то прищепки в моем сознании и не мешала другим…
Что ж, получилось! Новые мысли хлынули в мою голову как в пустой и отверстый бак. На сей раз мысли были вполне здоровые: «кто-то должен», «времени нет», «лучше умереть стоя».
Собрав всю волю в кулак, я заставил себя протиснуться мимо смятой калитки и шагнул в ледяную стужу, под злые беллонские звезды — что твоя крыса Чучундра на середину комнаты.
У ежа-слизняка, развалившего будку часового, явно были нелады с программой действий. Вместо того, чтобы обследовать дебаркадер, а затем и сам склад, он, судя по широкому следу в снегу, покатил дальше, в обход здания.
Именно оттуда и доносились сейчас характерные звуки трескавшегося неба.
Я сунулся было туда, чтобы разведать маршрут. Но, едва завернув за угол, замер как вкопанный.
В нескольких метрах от меня, широко расставив показавшиеся мне чрезвычайно длинными ноги, высилось странное существо снежной белизны, с головы до ног усеянное тусклыми льдистыми крапинами.
Просто Снежный Король какой-то, по аналогии с нашим, Ледяным!
Меня кольнула догадка: это наш инопланетянин каким-то образом умудрился послать весточку своим! И теперь братья по мезоподе заявились на Беллону его выручать!
При всей абсурдности такого предположения оно сейчас не казалось мне таким уж невероятным…
Но в следующий миг я уже понял: камуфляж. Камуфляж на бойце, закованном в доспехи экзоскелета. Скорее всего — космодесант.
Десантник, конечно, давно заметил меня. Он поднял левую руку в массивной, почти квадратной стальной перчатке и приложил палец к губам, а точнее, к тому месту на непрозрачном бронестекле шлема, за которым подразумевались его губы. Предупреждение было излишним: при виде этой страхолюдины я и без того едва не лишился дара речи.
Дальнейшие события случились столь стремительно, что практически наложились друг на друга.
Фигура в камуфляже повела правой рукой, взятой в манжету из пулеметных стволов, и выстрелила, как мне показалось, аккурат в мой лоб. Но мгновением раньше чьи-то крепкие пальцы ухватили меня за ворот меховой куртки и втащили внутрь хозблока, под защиту обледенелой стены. Ну а там, где только что стоял я, вздымался трескучий столб черного с проседью дыма, источавшего вонь горелого ежа-слизняка — или, если угодно, органоида, — явственно ощутимую даже в разреженном воздухе Беллоны.
Никогда бы не подумал, что у нашего столь хрупкого телосложением и изящного манерами Смагина такая крепкая, цепкая рука!
Из дверей грузовика на меня с тревогой смотрела Тайна, а за ее спиной в недрах кабины темнела фигура «короля». Командор второго ранга Объединенных Флотов Отчизны, первый капитан великого флагмана «Звезднорожденная Ута Ю», как титуловал себя инопланетянин, в своей излюбленной позе со скрещенными на груди руками философски взирал, как меня только что чуть не поджарили зажигательными пулями.
— Кто? — Кратко уточнил Смагин.
— Десант. Похоже, в тяжелой броне, — я с трудом перевел дух.
— Это я давно уже понял по стрельбе, — довольно-таки невежливо перебил меня Смагин. — А где полипы?
Полипы? Гм, что ж, пусть полипы… Тоже вариант!
Я уже раскрыл рот, чтобы высказать всё, что думаю о полипах заодно с «королем» и его ментальной кинохроникой (ага, нужно будет запомнить этот термин, пригодится, когда буду держать ответное слово перед Комитетом Госпремии), — тоже мне друг, мог бы и прикрыть спину! — и тут перед моими глазами точно включился экран телесуфлера: ничего кроме него не вижу, и весь сказ!
Похоже, это была последняя раскадровка информационного пакета инопланетянина в моей голове, которую только теперь «распаковал» мой перетруженный мозг…
Я похолодел: на цинковом столе внутри какой-то специальной двухметровой… кюветы, что ли?.. лежало тело человека, вмороженное в глыбу льда. Оно и само было льдом, лицо этого человека, более похожее на маску из мутного темного стекла — я даже разглядел возле губ и ноздрей вмороженные пузырьки воздуха.
