Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 160
— А почему?
— Им нужна моя сумка.
— Сумка? Какая сумка?
— Ну, рюкзачок, помнишь?
— Помню. А зачем?
— Не знаю.
— Так отдала бы! У тебя что там, акций «Газпрома» на сто миллиардов?
— Я не знаю, что в этой сумке и где она вообще, ты понимаешь?! Не знаю!
— Прекрати орать.
— Да не ору я. Просто нервы.
— Понятно.
— Сумка пропала.
— Когда?
— Да в «Юбилейном», во время показа. Там же тусовка какая, ты подумай! Только из нашего агентства тридцать человек девчонок, а всего, наверное, под сотню. Если не больше. Два каких-то детских театра, жонглеры с клоунами, какие-то администраторы бешеные, менеджеры из разных агентств, охрана, продюсеры, да еще и хрен знает кто, кого только не было; Меня девчонки предупреждали: не отходи от кучи, кто-то должен за вещами смотреть, а там разве уследишь? Сумочки пропадают, туфли, платья, сотовые телефоны. На таких мероприятиях всегда столько воришек орудует, да и девчонки, наверное, есть, которые крадут. Вот кто-то сумочку и умыкнул, пока я на подиуме была занята.
— В этой сумке точно ничего не было такого?
— Да точно.
— Так. Рассказывай дальше. Как все было.
— А как? Просто. Пришла я с показа, посмотрела, у меня до следующего выхода, в другой коллекции, еще час, пойду, думаю, в буфет кофейку выпью. Стала сумку смотреть — нету! Побежала в буфет, Наташку Сегейкову там встретила, так и так, говорю, сумка пропала. А она пожала только плечами: девки вообще на взводе, у кого туфли умыкнули, у кого — просто деньги. Наша Оксанка к администрации: дескать, так, мол, и так, бригада воров работает, а те только: смотреть, барышни, за вещами надо! Как будто тут усмотришь! Короче, ко всей свистопляске добавились еще какие-то мужички, видно, из того агентства, что взялось этот performance охранять, да еще другие, то ли из милиции, то ли хрен знает откуда!
Впрочем, сначала я не особо переживала, думала еще, найдется сумка, просто взял кто-то из девчонок зачем-нибудь — помадой там попользоваться или… Да мало ли!
Ну, попила кофе, пошла еще один показ отработала, думаю, класс — отдыхать.
Никакой мой рюкзачок так и не нашелся, хотя больше у девчонок из нашей группы ничего и не пропало; конечно, сначала было жалко, все-таки двести баксов стоит, ну да ты меня знаешь — если обо всем жалеть, жалелки не хватит! Решила: нищей я от этой потери не стала, да и вообще добро — дело наживное. Будут деньги — еще куплю. Куда больше было жалко мишку. Помнишь, такой маленький, плюшевый, он еще заводился ключиком, на спине, сзади…
— Ну да. Он у тебя в шкафу всегда стоял. — Вот его больше всего и жалко. Я, дура, мишку с собой как талисман взяла: это же первый мой большой показ. И вот что вышло. Даже не знаю как жалко! Ведь это у меня единственное, что осталось от детства. Которого я не помню. Совсем.
— Не грусти, Алька. Может, когда-нибудь…
— Ага, не грусти… Я сама так раньше думала: ну должна же когда-нибудь я все вспомнить! Фигушки!
— Ничего. Как только исполнится восемнадцать, возьмем у моего Женьки денег и махнем к какому-нибудь светиле-профессору.
— В Москву?
— Да куда надо, туда и махнем! В Москву, в Рим, в Копенгаген! Должен же быть человек, который разберется, что у тебя произошло в детстве! И ты все вспомнишь!
Может, и родители тебя ждут не дождутся…
— Настя… не надо… пожалуйста… — Девушка закрыла лицо руками. — Я же уже не ребенок маленький, чтобы ты меня кормила сказками про родителей.
— Извини. Да я и не кормлю. Все же-а вдруг?
— Были бы… Короче, если они живы, давно нашли бы. А если не нашли, значит, не нужна я им. И Саше не нужна. Ни-ко-му.
— А ну, прекрати хныкать! Мне нужна, поняла! И Женьке моему! И Олежеку маленькому больше всех нужна, ты же от его кроватки не отходила, он тебя чуть не второй мамой считает, а уж сестрой — подавно! И бабе Вере была нужна, и бабе Мане! Ну же, Ленка, прекрати!
Девушка смахнула слезы:
— Извини, Насть… Это я так. Больше не буду.
— Будешь, еще так будешь! Но давай как-нибудь потом похнычем, на пару, ладно?
— Ладно.
— Так что такое там все-таки произошло?
— В «Юбилейном»?
— Ну да.
— Произошло. — Аля наморщила лоб, вздохнула, повторила тихо:
— Еще как произошло.
Глава 5
— Отошла я от девчонок, показ закончился, еще в буфете кофе чашку выпила, поболтала. А уже вечер, домой пора… Тут подходит парниша, вежливый такой, прикинутый по фирме, дорого, но видно сразу: слуга. Вообще-то красивый парниша, только… Красивый как зверь, как животное… И еще — от него словно опасность какая-то непонятная исходит, словно… Ну ты понимаешь…
— Ага. Навидалась.
— Вот и я навидалась. Но многие девки как раз от таких и тащатся больше всего.
Ладно. Короче, подходит и вежливо так сообщает: со мною поговорить хотят.
Знаешь, подиум место такое: кто только не крутится, одни — дела делают, другие — девчонок в подруги зовут; у «новых» классная подруга — такой же атрибут, как галстук или представительская машина, никак иначе нельзя, престиж. Ну я и подумала: какой-нибудь пан ясновельможный решил в «куклы» пригласить. Почти у всех девчонок кто-то такой имеется. И тут тоже искусство: не хочешь — не соглашайся, но откажи так, чтобы человек не обиделся. Проще всего сказать:
«Занято». Тогда и вопросов не возникает. Не всегда, конечно, но как правило.
Если не жлоб полный или не лох из породы «задниц»: эти ни фига не понимают, ну да их не так много. Хотя и не так мало.
— Задниц?
— Ну да. Есть такая порода. Это чьи-нибудь дети или родственники. Зятья, к примеру. Их на какое место посадили, на том они и сидят. И не рыпаются. Те, которым местечко скверное досталось, — то есть когда-то, когда папашка сажал, очень клевое было местечко, ученым секретарем или просто умником-кандидатом в институте каком-нибудь научно-завернутом. И делать ни фига не нужно, и съезды-выезды, и булка с хорошим куском масла, а то и с икрой сверху. Но времена изменились, и остались эти задницы не при делах и злы на всех, особливо на родителей, которые их не на то место усадили. И делать ничего органически не способны, а жаба ест: их ровесники кем-то стали, а он все сидит ученит да на папашкином «жигуленке» семьдесят второго года выпуска на дачку с грехом пополам ездит…
— Чего у него там пополам?
— Не вяжись к словам.
— Ленка, тебе сколько лет? — удивленно приподняла брови Настя.
— Восемнадцать скоро, а то не знаешь.
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 160
