общем, считаю, ЮнМи выглядит великолепно. Прямо хоть сейчас — иди, залезай на подиум или «шлёпайся фоткой» на глянцевые страницы лучшего журнала мод. Радоваться нужно, но вместо этого — раздосадован и огорчён. Потому что опять обманули. Совершенно очевидно, что ГуаньИнь использует меня в каких-то своих целях. Ну, тогда в Корее, после концерта, происходящее было не совсем понятно. Мало ли, глаза цвет поменяли? Бывает. Ещё врачи, научную базу под это дело подвели. Обосновали, не прибегая к сверхъестественному. Но сейчас, это же откровенная подстава! Фейерверк в ночи, для тех, кто не спит. Например, для японских спецслужб! Ставлю себя на их место и просто не нахожу оснований для отказа от пристального изучения «феномена». А вдруг, в ходе его, у ЮнМи в голове «дверца» обнаружится? Ведущая на новые рынки сбыта? Продать иномирянам пару миллиардов высокотехнологичных калош отличного японского качества… Да за такую возможность меня не то что, на сагиттальные проекции нарежут… На атомы разберут!
И ведь бодхисатва, напутствуя, сказала, что-то вроде: «живи и радуйся, карму свою правь. Ничего мне от тебя не нужно, кроме этой работы». А сама — обманула! Использовала, как говорится, «в тёмную», без объяснения причин. И главное — ей совершенно плевать, что со мною дальше будет! Вдруг на допросе меня загипнотизируют? Или «сыворотку правды» вколят? Такого ведь наговорю — на всю жизнь под замком окажусь, в какой-нибудь секретной лаборатории. Причём ведь совершенно непонятно — за что? Что я такого сделал?
Отставив зеркало в сторону, на сколько хватило длины руки, разглядываю себя издали.
«Может, она обиделась? — приходит в голову мысль о ГуаньИнь. — Она же предлагала тогда „любовь“, от которой я отказался. Вот она теперь за это и мстит, причём чисто по-женски. Ничего не говоря и не объясняя. Догадайся сам, а я посмотрю, сколько у тебя уйдёт на это времени…»
Поднимаю зеркало выше.
И отсюда изумительно хорош…
А ведь я, можно сказать, в сказку поверил. Свезло, мол, столкнуться с богиней милосердия! Не всякому подобное в жизни выпадет. Но, чуда не случилось. И она кинула. ОбЫдно, понимаешь… Ничё ведь не сделал! Только решил жить, как считаю нужным. И сразу — на тебе! Бамс, в лобешник!
На кровать вспрыгивает Мульча. Отвернувшись от зеркала, смотрю на деловую кошатину, которая, прижавшись животом к матрасу, заинтересованно пялится на меня снизу-вверх.
— Одна ты меня не предавала, — говорю ей.
Кошатина, словно понимая, мявкает в ответ.
— Ну ещё мама ЮнМи, — и, секунду подумав, добавляю, решив быть честным: — Возможно… И «Red Alert»… Частично…
В этот момент дверь в палату открывается и входит мой лечащий врач в сопровождении помощницы. Отложив зеркало в сторону, приподнимаюсь повыше на подушке и приветствую посетителей.
— Госпожа ЮнМи, у вас удивительно хорошие показатели состояния организма для человека, проведшего столько дней в беспамятстве, — бодро сообщает доктор, расположившись на стуле рядом с кроватью. — Всё не просто в пределах нормы, а можно сказать — вы абсолютно здоровы!
«Значит, смогу дольше прожить под пытками в застенках японкой охранки… — приходит в голову неожиданная мысль. — В текущей ситуации вряд ли данную новость можно считать „хорошей“. Но с почками, выходит, всё в порядке. Это плюс…»
— Приятно слышать, господин иши, — с вежливой улыбкой отвечаю я и интересуюсь: — И сколько именно дней у меня отсутствовало сознание?
Врач задумывается.
— Какое сегодня число? — интересуюсь у него, решив, что очжи слаб в математике и не может быстро сосчитать.
(очжи — «дядечка» по-японски, прим.автора)
— Двадцать девятое июня.
— Какое⁈ — изумившись, привстаю на подушке. — Концерт ведь был шестого июня!
— Двадцать три дня с момента вашего поступления в больницу, — произносит иши.
Офигеть… Почти месяц провалялся в отключке!
— А что со мною было?
— Предварительный диагноз — гематидроз или — «кровавый пот». Состояние в организме, когда пот смешивается с кровью и выходит сквозь поры кожи в виде красной жидкости. Это редкая, но известная патология. Наблюдается при сильном психологическом напряжении, страхе.
— А окончательный диагноз?
— Ярко выраженный гематидроз. ЮнМи-сан, скажите, чего вы так испугались?
Несколько секунд смотрю во внимательные глаза доктора и, ничего не придумав, откидываюсь на спину.
— Не помню.
Иши кивает.
— В отсутствии воспоминаний нет ничего странного, — сообщает он. — Вероятно, это защитная реакция психики. Мозг блокирует повторное переживание сильных эмоций, способных его разрушить. Поэтому я и настаивал на полном эмоциональном и умственном покое. Однако последние исследования показывают, что ваш организм восстановился и думаю, настало время, когда его можно постепенно нагружать. При этом, скорее всего, некоторые моменты в вашей памяти останутся какое-то время ещё заблокированными. Чтобы ускорить преодоление этой дисфункции, рекомендую пройти предметное обследование и, если понадобиться, курс лечения у врача-психотерапевта…
К «мозголомам»? Не! Нафиг, нафиг, нафиг! Амнезией больше, амнезией меньше, — особого значения для меня уже нет. Главное — избежать пристального внимания спецслужб! Обойдусь без врача! Дуриком побегаю…
— ЮнМи-сан, как вы себя чувствуете?
— Вы же сказали, что показатели моего здоровья в норме?
— Показания — это одно, то, как вы себя ощущаете, — другое.
— У меня ничего не болит, голова мыслит ясно, настроение ровное. Считаю, со мной всё нормально. Только слабость.
— Ничего страшного. Начнёте больше двигаться, есть более энергетически насыщенную пищу, и упадок сил быстро пройдёт. Считаю, что уже могу вам разрешить видеться с посетителями.
— С уважаемыми представителями миграционной службы? — не удержавшись, задаю ехидный вопрос.
— С ними вам придётся переговорить в первую очередь. Таков порядок.
— В таком случае перед разговором хочу увидеть видеозапись с концерта в «Токио Доум». Момент моего выступления.
— Сожалею, но у меня есть опасения, что данный просмотр может вызвать ярко выраженную негативную реакцию. Как врач, — категорически не рекомендую подвергать нервную систему сильной нагрузке. Она достаточно получила испытаний за последнее время.
— Но ведь вы сказали, что мне можно увеличивать нагрузку? Как тогда тренироваться, если нельзя напрягаться?
— Постепенно. Не торопясь. У всего есть предел прочности.
Молча смотрю на эскулапа, который вот стопроцентно, просто хребтом чую, работает на контрразведку. К кому, как не к нему, имеющему на руках результаты всех исследований Пак ЮнМи, идти работникам «плаща и кинжала»? Как же меня всё задрало! Почему вместо наслаждения жизнью, приходится пыжиться изо всех сил, пытаясь выдумать какую-нибудь хрень, более-менее похожую на правду? Разве этим должен заниматься человек с
