кривую улыбку. — Хотя, думаю, если бы он выглядел как Аль Капоне, я бы не пошла за него замуж.
— А почему вы пошли за него замуж? — мягко спросил Джек.
— Я… я уже говорила вам. Я люблю его. — Но это прозвучало неубедительно даже для ее собственных ушей. Собрав всю силу воли, Натали поднялась на ноги. — Хотите еще чашечку кофе?
— Благодарю вас. — В его голосе слышались иронические нотки, он, по-видимому, прекрасно осознавал все ее напрасные усилия сохранить между ними определенные барьеры.
Натали пересекла кухню, чтобы поставить чайник, все время чувствуя на себе его взгляд. Ну почему ей без конца приходился напоминать себе, что он не имеет к ней никакого отношения? Он так же не вписывался в ее мир, как и она в его. Они обитатели разных планет.
— Когда вы познакомились с Симоном? — как бы невзначай, словно поддерживая светскую болтовню, спросил Джек.
Натали быстро взглянула на него, пытаясь понять, стоит ли за этим вопросом нечто большее, чем вежливый интерес.
— Я тогда заканчивала школу. А он был одним из компании хиппи, которые вечно ошивались в местном кафе, куда мы тоже имели привычку заходить после уроков. Моя мачеха просто выходила из себя. Она относится к тому типу женщин, у которых на всех столах лежат кружевные салфеточки, а на рулонах туалетной бумаги сидят вязаные пудели.
— Вязаные пудели? — ошеломленно переспросил он.
— Вот именно. — Натали расхохоталась. — Она делала их сама — розовых и голубых. И они рядами стояли на окне в ванной. Могу поспорить, что вы в жизни не видели ничего ужаснее.
— Пожалуй! — согласился Джек.
— Мадлен начала всячески угрожать мне, когда выяснилось, что я встречаюсь с Симоном. Она даже пошла к адвокату, чтобы выяснить, нельзя ли учредить надо мной опеку в судебном порядке. Но тот ничем не мог ей помочь. Я была уже достаточно взрослой, чтобы уйти из дома, если бы того захотела.
— А как ко всему этому относился ваш отец? — поинтересовался Джек, откидываясь на спинку стула и ставя ногу на подножку высокого креслица Моники.
— О, он всегда делал то, что хотела Мадлен, — ответила Натали с легкой досадой. — Все, что ему было нужно, — это спокойная жизнь, да поможет ему Бог.
— А что случилось с вашей матерью? — спросил Джек.
Натали открыла банку кофе, положила по ложке гранул в каждую чашку, а затем пошла к холодильнику, чтобы достать молоко.
— Она умерла, когда мне было семь лет, — ответила она ровным голосом. — Отец женился на Мадлен пару лет спустя.
— И вам это не понравилось?
Натали покачала головой, грустно улыбаясь.
— Все не так уж плохо. У Мадлен есть свои достоинства, и она хорошо относится к папе, пусть даже и завела привычку иногда покрикивать на него. К слову сказать, большей частью для его же пользы. И она очень любит Монику. Это нас сближает, хотя мы по-прежнему на многое смотрим по-разному. Особенно это касается одежды, которую я ношу.
— Естественно. — Джек скользнул взглядом по ее фигуре, и в его глазах промелькнула усмешка, и что-то еще, определенно более опасное. — Нет ничего удивительного в том, что женщина, вяжущая розовых и голубых пуделей, находит ваш выбор гардероба несколько… странным.
— Я сама решаю, что мне носить, — упрямо проговорила Натали, одновременно пытаясь унять внезапно участившееся сердцебиение.
— А я и не отрицаю вашего права, — ответил он с ленцой. — Более того, мне симпатичен стиль вашей одежды. Вот к серьгам надо немного привыкнуть, — как бы размышляя вслух, добавил он. — Но даже они начинают нравиться мне все больше и больше.
Натали почувствовала, что ее щеки покрывает предательский румянец, и поспешила отвернуться к чайнику, который очень кстати закипел. Джек, без сомнения, находил забавным флиртовать с ней подобным образом, не подозревая, что его подшучивания выбивали Натали из колеи, заставляли желать того, чего она была не вправе желать, и чего, она знала, ей никогда не получить. Она принесла кофе и, ставя перед ним чашку, сделала это несколько резче, чем следовало бы. Джек взглянул на нее снизу вверх, вопросительно выгнув бровь, но ничего не сказал, а просто опять с силой откинулся на спинку стула, заставив его закачаться на двух задних ножках.
— И что же вы намерены делать дальше? — спросила Натали, взволнованная странной, загадочной полуулыбкой, с которой он смотрел на нее.
Джек пожал плечами.
— Может быть, есть смысл осмотреть весь дом. Если вы, конечно, не возражаете?..
— А почему я должна возражать? — натянуто ответила она. — Хоть половицы поднимайте. Только потом все верните на место. Мне вовсе не хочется потратить целую неделю на то, чтобы убирать за вами.
— Постараюсь быть аккуратным, — мягко сказал он. — Пожалуй, начну сверху, и постепенно буду спускаться вниз. У вас есть чердак?
— Да, но там очень пыльно, — предупредила Натали, взглянув на дорогой костюм Джека. — Я не из числа тех домохозяек, которые каждый день носятся по всем закоулкам и укромным уголкам дома с метелкой из перьев в руках.
— А было бы неплохо застать вас за этим занятием, — промурлыкал Джек, явно вкладывая в свои слова гораздо более дерзкий смысл, что заставило ее еще раз залиться краской. — Знаете, на свете не так уж много женщин вашего возраста, дважды побывавших замужем и, тем не менее, продолжающих так легко краснеть.
— Это получается само собой, — огрызнулась Натали. — Я вообще предпочла бы не краснеть никогда. Конечно, женщины, с которыми вы привыкли общаться, могли бы обмениваться с вами подобными замечаниями сутки напролет, но… не я. Не забывайте, я вышла замуж в восемнадцать за первого своего возлюбленного и прожила с ним около семи лет. И при этом не вела разгульный образ жизни, что бы ни думали о хиппи.
— Может, пришло время начать? — предложил он низким чувственным голосом.
Натали покачала головой, стараясь заглушить предательский шепоток соблазна внутри.
— Нет, благодарю вас. Хотя бы потому, что я замужем, — что бы там Антуан ни натворил. А ведь до сих пор никто с уверенностью не может утверждать, что он вообще что-то натворил, — добавила она, стараясь возродить былую подозрительность. — Да, деньги исчезли, и он исчез, но два этих события могут быть и не связаны друг с другом.
— Это весьма далеко идущее предположение, — сухо заметил Джек.
— Не спорю, — согласилась Натали, чувствуя вину перед Антуаном за то, что позволила своим сомнениям зайти так далеко. — Но я его жена и не имею ни малейшего желания… быть неверной ему. Кроме того, есть еще Моника, — добавила она более уверенно. — И я не могу не считаться с ее интересами.
Выражение
