изножья кровати. Внутри оказалась маленькая косточка, какие-то травы, сероватая пудра и небольшой камушек. Я долго смотрела на косточку и, наконец, перевела взгляд на Кертиса.
— Эта кость из скелета, прибитого к стене. — Я говорила так, будто знала наверняка.
— Я приобрел кости у легального источника. — Даже в наручниках, лежа на полу, с Никки, который чуть ли на нем не сидел, Кертис умудрился прозвучать серьезно.
— Твой легальный источник тебя сдал. — Ответила я.
— Ты врешь.
— Как еще мы могли тебя найти?
Теперь Кертис выглядел неуверенным.
— Ты реально пытался использовать против меня некромантию или магию смерти? Что это за херня с тыканьем пальцем и жамканьем твоего мешочка джу-джу («джу-джу» — вид черной магии родом из Африки, наделяет различные предметы магическими свойствами — прим. переводчика)?
— Ты сломала мой блядский палец!
— Тебе повезло, что я сломала только его.
— Это полицейский произвол.
— Вспомни, что я не из обычной полиции, Кертис.
— Я не вижу маршальского значка — думаю, ты врешь. Я думаю, ты из обычных копов, так что все это — полицейский произвол. Я подам в суд.
— О, нет, сломать тебе палец — это вовсе не произвол, ты еще не видел настоящего произвола.
— Это угроза? — Возмущенно уточнил он.
— Да. — Ответила я.
Мое лаконичное согласие выбило его из колеи, так что он просто не нашел, что ответить. Я сняла свой значок с ремня и продемонстрировала его так, чтобы он мог видеть, что это значок маршала США с баннером поперек: «Сверхъестественный отдел». Глаза Кертиса расширились, а дыхание участилось.
— Видишь, маршал из сверхъестественного, а значит, я не должна играть по правилам обычных копов.
Голос Зебровски послышался со стороны стены, на которой висел скелет. Я была рада, что ему полегчала настолько, что он поднялся на ноги и мог передвигаться по комнате.
— Заставь его снять чары или что это вообще.
— Сними их. — Велела я, возвращая свой значок на ремень. С бронежилетом это оказалось труднее, чем снимать его.
Кертис помотал головой.
— Я не стану рушить их ради вас, и предупреждаю, что если вы тронете их без моей помощи, то можете серьезно пострадать или даже погибнуть.
— Ну и хер с тобой. — Сказала я. Оставив Никки охранять Кертиса, я направилась к стене с костями, испещренной загадочными символами.
Зебровски поинтересовался:
— Что ты собираешься делать?
— Снять чары.
— Разве не стоит подождать кого-нибудь из полицейских ведьм, чтобы они взглянули? Что-то из этого может быть по-настоящему стремным.
Я осмотрела стену не с помощью глаз, а с помощью того, что люди зовут третьим глазом, но, как бы там ни было, я смотрела на символы, и они сияли — а значит, магия действует. Этих символов я не знала, так что понятия не имела, что они означают. Я вообще слабо шарю в магических символах, потому что моя магия — это скорее парапсихическая способность. Тут ощущался какой-то вес и мощь в районе алтаря, но скорее в энергетическом смысле, нежели в том случае, когда физический предмет обретает силу из-за наложенных чар. Символы засияли, когда я глянула на кости на стене. Вот где сила. Там все сияло золотым пламенем, и ничто иное в этой комнате не могло быть его источником. Господи.
— Ты использовал кости как какую-то батарейку. Вот почему у тебя маленькая косточка в мешке на шее, и вот почему ты в него вцепился. Та магия, что ты пытался использовать против меня, по большей части идет от костей.
— Я чародей.
— Большинство чародеев черпают свою силу снаружи — от демонов, джиннов, элементалей, но источник всегда где-то вне их самих.
— Нужна воля, чтобы их контролировать — вот где реальная сила. — Заявил Кертис. Он пытался казаться крутым, но все еще валялся на полу, так что крутости от этого поубавилось, хотя он все равно звучал самодовольно. Мне не хотелось, чтобы он был доволен собой.
— Тебя напряжет тот факт, что это твое заклинание высасывает жизнь из молодой женщины?
— Не понимаю, о чем речь.
— Я готова биться об заклад, что ты даже не слышишь, что говорят кости, не так ли?
Кертис нахмурился, он выглядел озадаченным.
— Они не могут говорить. Это просто объекты силы, они не живые.
— Только потому, что ты их не слышишь, не стоит думать, что они молчат.
— Я не понимаю. — Сказал он.
— Да я знаю.
Я помолилась, чтобы меня направили, и ощутила тот маленький теплый толчок, который получала, когда моя молитва была услышана. Мне этого достаточно. Я хотела было попросить молоток, но вдруг поняла, что гвоздей и шурупов в стене не было — по крайней мере, в кости они вбиты не были. Кости сидели на каких-то креплениях в стене — они были зафиксированы при помощи зажимов.
— Зебровски, пойди встань рядом с Никки.
— А что такое?
— Я сейчас сниму одну из костей.
— Анита, тот факт, что ты достаточно крута, чтобы выдержать то, что он пытался провернуть со мной, не означает, что ты можешь безнаказанно трогать эту штуку.
— «Безнаказанно», серьезно?
Он осклабился.
— Эй, Кейти читает нам с детям на ночь, ясно?
Я улыбнулась и покачала головой.
— Присмотри за Кертисом и позволь Никки побыть моим любимым помощником.
— В обычной ситуации я бы поспорил, что это я твой любимый помощник, но на сегодня хватит с меня этих магических штучек. — То, что он реально не стал спорить и просто уступил, означало, что ему правда было больно, или, может, он испугался сильнее, чем я думала. Черт. Ему нужно наведаться к ведьме и доктору, чтобы убедиться, что все в порядке.
— Я не могу нести ответственность за то, что произойдет, если ты коснешься костей. Это мощная волшебная реликвия, и я не могу контролировать то, что они с тобой сделают.
Зебровски ответил Кертису за меня:
— Ты нам опять угрожаешь?
— Нет, но я использовал магию, чтобы убедиться, что защищен, когда касался реликвий. Она же хочет коснутся их голыми руками. Это опасно.
— Возможно, он прав. — Сказал Зебровски. — Может, подождать кого-нибудь из нашего магического подкрепления?
— Зебровски, это магия смерти. Я — то подкрепление, которое у нас для этого есть.
— Просто будь осторожна, хорошо?
— Хорошо. — Ответила я.
Я осмотрела кости на стене своим внутренним взором, и золотое свечение было на месте, но вдруг я поняла, что мои руки светятся точно так же, вот только мой свет был ярче, насыщеннее. Тот, что на костях, напоминал золотистую сахарную вату — легкий, воздушный. А тот, что на мне, больше напоминал карамель или даже яблоко в карамели. Это
