Глава 4Я догадывалась, что не было смысла отправляться прямиком домой. Мне предстояло держать ответ перед советом старейшин и принять их приговор каким бы он ни был. Поэтому я плелась в зал совета на непослушных ногах, а люди, которых я привела из Вислона, продолжали горячо обсуждать наше происшествие. Отрешенная, погруженная в свою безысходность, я, не вникая, пропустила мимо ушей затянувшиеся споры, крики и рассуждения. Только когда Дориан гаркнул на весь зал моё имя, я встрепенулась, и устало произнесла:
– Я не считаю себя виноватой или предавшей свой народ. Наоборот, если бы не отряд вольфгаров, никто бы не выжил, и мы не прошли бы через лабиринт. Как это ни горько – они умеют драться лучше нас, можете даже забросать меня камнями за это. Я уверена, что в борьбе с дигонами – вольфгары станут нашими союзниками. У меня … снова было видение. Я ничего не придумываю, пусть боги станут мне свидетелями! Я действовала по наитию. И ведь никто же не пострадал!
– Они наши лютые враги! Ты безумна, Тара! Вольфгары убили твоего отца! Как ты смеешь возражать отступница?!
– Неправда! Моего отца убили дигоны, когда он вел отряд по новому, недавно проложенному пути, так что нечего здесь брехню наводить! – воскликнула я. – И это тоже я видела в видениях, то, как он погиб! Я так же видела дигонов, ещё до того, как они начали нападать. Можете меня казнить, заточить в темницу или проклясть, но я всё равно скажу, что невиновна!
– Посмотрим. Если бы не твои знания. …Но вольфгары никогда и ни за что не станут нашими союзниками, – недовольно протянул Дориан, с таким пренебрежением и брезгливостью, будто я стояла перед ним умащенная дерьмом или того хуже. Я ему была не нужна, им был нужен проводник. Дориан подтянул щёки и продолжил: – А ты завтра же станешь законной женой одного из моих сыновей. Завтра Уолтер станет твоим господином.
– И чем же он так провинился перед тобой?! – нервно вздрогнув, прыснула я. Дориан раскраснелся и нахмурился ещё больше.
– Ступай домой, Тара. Приди в себя, и готовься к празднику, которого ты не заслуживаешь. И будет так и даже боги не заставят меня изменить моего решения!
Так плохо и мрачно в моей растревоженной душе ещё никогда не случалось! Не хотелось никого ни видеть, ни слышать, ни вести разговоры. Я промчалась мимо замеревшей в дверях, осуждающей меня, Линды, закрылась в своих покоях и упала на своё старое ложе, давно впитавшее все мои детские слёзы. Сейчас и плакать не хотелось. Я очень устала. Мысли выматывали меня изнутри. Беспорядочные, они гнали сон, стуча в голове беспокойной барабанной дробью. Теперь я не знала, как я буду жить дальше. Казалось … я потеряла себя. Даже моё предназначение больше не волновало меня. Меня терзало то, что мою судьбу кроят другие. Как можно существовать, если на тебя примеряли чужое счастье или несчастье? Я знаю, что возненавижу такую жизнь, будто неподвижное туловище с отрубленными руками и ногами – живо, мыслит, но сделать ничего не может!
Я вскочила, и, стянув с себя верхнее грубое платье, стала расхаживать по комнате, бесцельно прикасаться к предметам. А душу медленно заполняла холодная тьма. Так хотелось ничего не чувствовать! Задумчиво взяв в руки свой меч, я провела ладонью по холодной стали. Затем, вдруг зажав лезвие – резко выдернула меч. …Из сжатого кулака, на пол стала капать алая кровь. Застонав от боли, я упала на колени.
«Значит, ещё способна ощущать».
Так же как стекала в лужицу кровь – так же из меня рвалась моя душа, и эта боль была сильнее, она приводила меня в безумное отчаянье. Обмакнув ладони в свою кровь, собирая её с пола, я отерла мокрые и липкие руки о верхний лиф, пока не перепачкалась вся, пока кровь из раны не перестала сочиться, пока не притупилась боль. Мне хотелось завыть, но эти стены сдерживали меня! В голове всё чаще и отчетливее стучала одна мысль: «Уж лучше умереть, чем так!»
Только мне известные ходы никто не стерег! Я словно безучастная тень выбралась из поселения и даже не заметила, как это произошло. «Пусть, …пусть меня убьют вольфгары, но чужой воле я не подчинюсь! Больше не могу! Холодно, но это ничего, скоро всё закончиться! Зато здесь на воле ночь, время скользящих монстров».
Спотыкаясь, я брела всё дальше.
Откуда-то взялась решимость и силы, я уже почти бежала.
Не знаю, мне показалось очень долго.
…Я выдохлась, ноги подкашивались, но как назло в этой тьме я была одна. Лес шумел, мрачно подпевая завывающему ветру. Не выдержав, я закричала. Громко, с болью и отчаяньем! Пусть они услышат и придут за мной. Пусть эта глупая и бессмысленная жизнь, наконец, закончиться!
А вокруг по-прежнему тишина. Я вытерла слёзы, размазывая по лицу засохшую кровь.
Совсем рядом мелькнула какая-то тень. Я всхлипнула, сердце учащенно забилось.
– Я знаю, что ты здесь, – прошептала я. – В обмен на забвение я хочу отдать тебе свою жизнь. Я не буду сопротивляться, я безоружна. Будь милосерден, убей меня быстро!
Сбоку хрустнула ветка. Во мраке появилась какая-то фигура, больше похожая на мужскую чем на монстра.
– Тара??? – раздался рядом, удивленный, явно сбитый с толку хриплый голос …Камиля.
– Ты …ты как раз мне и нужен! Тебе ведь не трудно. Ты этого хотел! …Ты же слышал, о чём я просила? Обернись тем, кем только что был и закончи с этим! Восстанови справедливость, вольфгар!
Только сейчас, при свете звёзд я рассмотрела, что Камиль почти обнажен, если то, что висело на бедрах, можно было назвать одеждой. Он подошел ближе, но вдруг почему-то резко отшатнулся.
– Ты вся в крови! Тара, ты что спятила?! Уходи в поселение! – испугано заворчал Камиль.
– Нет, нет, не останавливай меня! – в порыве истерики я всё же догнала отступающего вольфгара и уцепилась за его руку. – Не трусь, Камиль. Никто тебя не обвинит. Больше нет никакого договора. Здесь только ты и я. И я прошу тебя, сделай это!
– Отстань от меня! – сопротивлялся Камиль, нервно вырывая руку. – Да что же это такое, цепкая как пиявка! Не зли меня, чайка! Когда это ты успела сойти с ума?! Тара!!! – он отталкивал, а я цеплялась за него снова и снова.
– Камиль, ну помоги мне! Я не хочу той жизни, которую мне прочат! Мне невыносимо, избавь меня! Мне что на коленях тебя просить? – с надрывом простонала я. – Да убей же меня, в конце концов!
Камиль крепко встряхнув меня за плечи, и отчетливо произнося каждое слово, ответил:
– Тара, я не буду убивать тебя, потому что НЕ ХОЧУ! Сейчас ты успокоишься, перестанешь нести чушь, и я отнесу тебя к стенам Криленда. Тебе нужно вернуться обратно.
– Нет! Нет! Не нужно! Прошу! – теперь уже я уцепилась в эти сильные плечи, обхватив его за шею, чтобы запах моей крови укрепил его в выборе. – Я не выйду завтра замуж! Я не хочу никого предавать, но и себя предавать не хочу, живым трупом быть не хочу! – слёзы уже катились градом, но мне было уже всё равно.
– Тара! – Камиль тяжело вздохнул, но уже не отталкивал меня. Поразительно, передо мной был другой Камиль, не таким я его видела в походе. Где же вольфгарская дерзость и жестокость?
