Князь даже губу прикусил. Если франки сюда дойдут, посад сжечь придется. Весь сжечь, до последней лачуги! И склады, и мануфактуры, и даже мельницы. Жаль до слез просто!
А вот и ворота Белого города. Сюда чужаков не пускали вовсе, а франков особенно. Только по письменному разрешению от самого боярина Горана сюда иноземец мог зайти, а Горан такими разрешениями не разбрасывался. И так уже десяток человек отъехал на солеградские рудники, признавшись на дыбе в повышенном интересе к местным оборонительным сооружениям. Только все это напрасно было. Короли Хлотарь и Дагоберт все уже знали и подробные сведения обо всем имели, получив их от купцов и бродячих монахов. И ничего с этим сделать было невозможно, как ни старались Псы государевы, выискивая лазутчиков денно и нощно.
Князь зашел в свои палаты, бросив поводья стражнику. Служанки, попадавшиеся навстречу, приседали, склонив головы в аккуратных белых чепцах. Батильда, поставленная старшей над домашней прислугой, держала всех в железном кулаке, понемногу оттеснив княгиню от правлением делами. Уж очень много тут стало нянек, прачек, поломоек и ключниц, за всеми не уследить.
— Батя! — дочь Умила бросилась навстречу. — Сказку расскажи!
— А мама разве не рассказывает? — князь поднял на руки свою любимицу, целуя в нежные свежие щечки.
— Рассказывает, — дочь обвила руками его шею. — Хочу, чтобы ты рассказал! Про трех поросят хочу! И про Емелю! И про Незнайку! Мама таких сказок не знает.
— На ночь тогда, ладно? — князь осторожно спустил дочь на пол. — А где мама?
— Мама на капище, — ответила дочь. — Она Богине жертвы приносит. Там народу! Туча просто! Там всегда народу много, когда мама на капище молится. Они считают, что она сама живая Богиня и есть. Батя, а когда я вырасту, я тоже Богиней стану, как мама?
— Даже не знаю, доченька, — нахмурился князь. — Даже не знаю…
В то же время. Константинополь
Дом купца Марка был богат. Район Перама, который расположился неподалеку от восточных гаваней, полюбился купцам-варварам, и они понемногу выкупали тут дом за домом, грозя в будущем и вовсе вытеснить отсюда ромеев.
Вацлав настороженно оглядывался по сторонам, боясь чего-нибудь тут задеть или сломать. Одни занавеси из тяжелой, затканной затейливыми рисунками парчи, стоили столько, сколько воин Тайного Приказа зарабатывал за несколько месяцев. Да и резная мебель, изделие искуснейших столичных мастеров, притягивала к себе взгляд неизбалованного излишествами парня.
— Кто ты? — спросил его Марк, глядя слегка надменно. — И зачем хотел меня видеть? Я человек занятой, говори побыстрее и уходи. Удивляюсь, как тебя вообще сюда пустили.
— Да я знаю пару верных слов, — усмехнулся Вацлав, которому и, правда, пришлось наплести охранникам с три короба. — А еще у меня есть вот это…
— Святой Мартин! — ахнул купец, увидев золотую пайцзу с изображением звезды. «Подателя сего слушать так, как если бы я сам приказывал» — прочитал он надпись, выбитую словенскими буквами. У него самого была пайцза серебряная, а про золотую он только слышал какие-то легенды. — Слушаю!
— У меня поручение от его светлости, — начал свой рассказ Вацлав. — Нужно найти некую Милицу и одного предателя из словенской знати. Мне нужна помощь.
— Милицу не нашли, — испытующе посмотрел на него Марк, — хоть и искали по всему миру. Награда большая обещана была, да все впустую. Нет ее нигде.
— Это мать государя, — сказал Вацлав. — И это очень скоро перестанет быть тайной. Она у ромеев, ее нашли люди императора. Ты должен помочь в поисках. Отдельный приказ князя: Известного тебе евнуха в это дело не впутывать ни при каких обстоятельствах. И ему самому ничего не говорить. Он может наделать глупостей.
— Вот как, — задумался Марк. — Жаль! Очень жаль! Именно он мог бы нам помочь. У него большие возможности.
— Его светлость запретил. Князь сказал, что он погибнет, если сунет туда свой нос, — жестко ответил Вацлав.
— Ах, да! — лицо Марка озарило понимание, и он застыл, осознавая, кем на самом деле является его компаньон, друг, кум и собутыльник. — Конечно! Я ему ничего не скажу.
— Чем ты можешь помочь? — спросил его Вацлав.
— Советом, — сказал, подумав, Марк. — Такие вещи могут себе позволить делать либо люди патрикия Александра, либо слуги куропалата Феодора. Может быть, к этому приложил руку Великий Препозит. У него есть такая возможность. Думаю, кто-то из них решил выслужиться и нашел-таки мать его светлости. Скорее всего, кто-то из первых двух. Они люди очень влиятельные и опасные.
— Как мне найти этих людей? — спросил Вацлав.
— Ты с ума сошел? — с нескрываемым ужасом посмотрел на него Марк. — Выбрось эти мысли из головы! Куропалат Феодор — младший брат императора, а патрикий Александр — один из могущественнейших людей империи, правая рука василевса. Они живут в Большом дворце, а его охраняет целая армия. Одних экскубиторов[2] из горцев исавров пять тысяч, да еще варанги из северян. Тебе не добраться до них.
— Ладно, будем думать, — поморщился Вацлав. — Есть еще одно дело. Предатель, которого нужно найти и покарать. Его зовут Любуш. и он работал на ромеев. Он прячется в имперских землях, я в этом уверен. Мы прочесали весь город и даже купили список тех, кто приобрел дома в Константинополе. Его тут нет.
— Почему не пришел ко мне сразу? — спросил Марк.
— Приказ, — коротко ответил Вацлав. — Без особой нужды посторонних не привлекать. Я уверен, тут его нет, либо он прячется в каком-нибудь подвале. Только не такой он человек, я знаю. Не станет он прятаться. Он себя очень хитрым считает и рисковать умеет. За золото готов по лезвию ножа пройти. Очень опасная сволочь.
— Тогда пойдем испытанным путем, — задумчиво сказал Марк. — Привлечем купцов. Скажем, что этот человек торговец и своего компаньона на деньги обманул. Товар продал, а с выручкой сбежал. Тут такого не любят, могут и бесплатно помочь. Но если солидов двести-триста пообещать, народ зашевелится, я уверен.
— Дадим тысячу, — сказал Вацлав. — Они не шевелиться должны, а носом землю рыть. У этого гада должна земля под ногами гореть.
— Боюсь, многие захотят деньги получить, — поморщился Марк. — Слишком большая награда. Можно годами море бороздить. От Херсонеса до Испании.
— Значит, будем бороздить, — подал плечами Вацлав. — Если другого выхода не будет. Я пока приказа не исполню, назад не вернусь.
— Как далеко ты готов зайти? — испытующе посмотрел на него Марк.
— Ну, пожалуй, войну Империи не стану объявлять, а все остальное можно, — спокойно ответил ему парень.
— Я должен очень хорошо подумать, — задумчиво сказал Марк, — и поговорить кое с кем из слуг императора. У меня есть несколько человек на жаловании. Сложно это будет сделать
