страна увидит результаты, вас станут прославлять целые поколения.
Президент тихо постучал пальцами по столу.
— Это невозможно. Нельзя за такой короткий срок провести закон через все чтения.
Отчасти он был прав. С другой стороны, часть депутатов парламента однозначно не попадали в новый состав, о чём прекрасно знали. Некоторые даже в выборах не участвовали. Что делало процесс их убеждения несколько более лёгким.
— Вы говорите о своём будущем и своём месте в истории. В таких обстоятельствах не место для слова «невозможно».
Президент опустил руки на подлокотники кресла и нервно скривил губы. Полные сомнений глаза смотрели прямо на меня.
— Ты понимаешь, какие последствия это может повлечь за собой? Как только появится информация о том, что Корея разрешает медицинские эксперименты на людях, все левые группировки поднимут вой. По всему миру. Это будет истерия, Мин Джин Хо. Танцы вокруг костров с призывами сжечь на них всех причастных. Начнут кричать о моральных нормах, недопустимости внесения изменений в ДНК, о человеческой сущности. Ащщщ! Эти популисты спалят нас ради пары процентов собственного рейтинга. И им ведь даже стараться не придётся — тут сама формулировка такая, что в голове сходу ужасающие картинки появляются. И ты хочешь, чтобы я принял на себя весь этот удар?
А он ведь и сам интересовался этой темой. Как минимум, в какой-то степени. Иначе не стал бы настолько погружаться в детали.
— Да, это более чем вероятный сценарий. Но вы не останетесь в одиночестве. Мы поможем с разработкой медийной концепции и станем поддерживать вас на протяжении всей борьбы.
Глава Синего Дома медленно покачал головой.
— На меня и Корею обрушатся не только политики. Фармацевтические гиганты не будут молча наблюдать, как южнокорейские компании обходят их по всем фронтам. Они воспримут это, как прямую угрозу. Ты ведь сам указал в проекте, что исследование технологий доступно только корейским компаниям, которые зарегистрированы и платят налоги в нашей стране, а семьдесят один процент их акций принадлежит гражданам Кореи. Это отсечёт транснациональные корпорации от доступа к любым исследованиям. Они такого не потерпят. Ты думаешь, у нас хватит сил, чтобы противостоять им?
Откинувшись назад, он хлопнул ладонью по столу.
— Это же настоящие монстры. Которые выступят единой коалицией. Никому не захочется терять настолько колоссальный рынок и становиться аутсайдерами.
Я медленно кивнул.
— Скорее всего, они попробуют. И никакой радости, на самом деле, не испытают. Но у нас есть шанс их опередить. Сделать всё за сутки. Провести законопроект сразу через три чтения и потом подписать.
Тот изумлённо на меня уставился.
— За сутки… Такое в нашей истории бывало, но то были времена генералов, которые правили страной, как хотели. Даже если я обеспечу договорённость с депутатами, нас потом всех сожрут.
Я усмехнулся.
— Напомню, что вы, после завершения президентского срока, окажетесь в одном из корейских посольств, возглавив его. А что до депутатов… Вы всерьёз переживаете из-за их карьеры?
Мужчина тяжело вздохнул.
— Мне плевать, даже если они завтра возьмутся за руки и прыгнут в вулкан. Только вот, там тоже не идиоты. Никто не согласится работать на таких условиях.
Положив руки на стол, я посмотрел ему в глаза.
— Зависит от того, что именно вы пообещаете и как это преподнесёте.
Сделав короткую паузу, продолжил.
— Не обязательно играть только на низменных чувствах. Расскажите им правду. Что после того, как мы добьёмся прорыва в этом вопросе, все мировые гиганты фармацевтики окажутся далеко позади. Страна получит беспрецедентное влияние. Если мы сумеем прорваться первыми, корейские компании станут лидерами на мировой арене. Именно они будут диктовать условия фармацевтическому рынку. Корейские технологии станут эталоном. А наша экономика выйдет на новый уровень. Не говоря уже о том, что с нами начнёт считаться весь мир.
Президент озадаченно моргнул.
— И всё же… Сколько сил потребуется, чтобы выстоять под таким давлением? Против нас будет общественность и крупнейшие корпорации мира.
Я скорректировал тембр голоса. Уже в пятый раз за время нашей беседы.
— Представьте, что войдёте в историю, как человек, который заложил фундамент Великой Кореи. Как я уже сказал, проект принесёт не только деньги, но и огромное влияние на мировой арене. Мы станем центром инноваций. Превратимся в государство, с которым будут считаться все, начиная с соседей и заканчивая мировыми лидерами. А Северное царство, с которым мы годами не могли разобраться, просто падёт. Как карточный домик.
Улыбнувшись, я добавил.
— Просто осознайте, что наша экономика сможет вырасти в несколько раз. Вместе с объёмом бюджета и ВВП. Весь мир будет использовать новые технологии. А продавать их смогут только дочерние фирмы наших компаний. На продажу любых разработок или разрешение их использования по лицензии, будет наложен строгий запрет. Считайте это стратегическим оружием нашей страны, которое сможет сокрушить кого угодно;
В глазах президента читалось некоторое сомнение, но вместе с тем, я видел, насколько его цепляют мои слова о величии и о влиянии. Для него этот законопроект был шансом остаться в памяти поколений. Причём, не в качестве очередного экс-президента, который пил соджу за решёткой и ждал помилования от коллеги по партии, а победителя. Автора великого корейского прорыва.
Наблюдая за ним, я ещё немного надавил.
— Вы станете тем, кто приведёт Корею к процветанию. Человеком, который заложил первый камень в фундамент будущей великой державы.
Мужчина снова глянул на лежащие перед ним документы. Какое-то время подумал, посмотрел на меня.
— Ты понимаешь, что я не могу принять такое решение сразу? Это слишком серьёзно. Нужно всё обдумать, взвесить все риски… Обсудить с моими соратниками. Я не могу позволить себе поспешность.
Мне оставалось лишь слегка качнуть головой.
— Каждый день на вес золота, господин президент. У вас нет времени на размышления. Дней до выборов Национального собрания совсем мало, и если мы не начнём действовать прямо сейчас, шансы провести законопроект заметно снизятся.
Он нахмурился и откинувшись в кресле, переплёл пальцы между собой. Я же тихо продолжил.
