в свои мрачные мысли. «Интересные гости у вариагов,» — промелькнуло у Володуса, и он направился в сторону рынка.
С раннего утра город был полон жизни и активности; люди спешили из стороны в сторону. Торговцы и сутенеры особенно оживленно торговали, ведь в Стурлур прибыли не только истерлинги, но и воины племен Харадрим, во главе с вождём, недавно объединившим все племена Харада под властью своего клана Змеи. Для них были выделены целые кварталы, где разместились их лагеря. Хотя большинство иностранных войск оставались в своих становищах, в городе можно было встретить представителей Харада и людей Востока — именуемых истерлингами.
§2 Пират Гром
Несколько дней назад, по приказу Агандаура капитан пиратов по имени Гром отправился в город Стурлур. Несмотря на относительно молодой возраст, он уже приобрёл известность и успех, став капитаном своего корабля, чья слава разнеслась по всему побережью Умбарского залива.
Гром добился этих высот благодаря своей смелости и хитрости. Однажды он обратил внимание, что пираты, имеющие за плечами многовековую историю устрашающих деяний, не стремятся в полной мере использовать свою зловещую репутацию. Когда, жертвы морских разбойников — купеческие корабли замечали на горизонте черную ладью, их капитаны, как правило, спешили менять курс или готовились платить дань, понимая, что за пиратским судном всегда следуют целые флоты ужасных черных кораблей. В таких обстоятельствах пытаться сохранить свои сокровища было бессмысленно.
Вместо того, чтобы нанимать дополнительные корабли и объединяться с другими капитанами в единый флот, молодой капитан предпочитал добывать богатства через блеф и хитрость, оставляя весь добытый куш только своим людям.
Гром был первый и единственный, кто решил вопреки сложившимся пиратским традициям, взять в качестве основного орудия — зловещую репутацию. Он отправлял свой единственный корабль против целой флотилии купеческих судов, зная, что торговцы, как правило, не решаться испытывать судьбу. Он проводил долгие месяцы в море, возвращаясь в порт Умбара с трюмом, забитый товарами, драгоценностями и деньгами до самого потолка. Это продолжалось до тех пор, пока однажды он не столкнулся с флотилией торговых кораблей, на борту одного из которых находился наследник Дол-Амрота, Имрахиль.
Когда молодой княжич заметил трусость своего капитана, решившего заплатить откуп, он пришёл в ярость. Сняв капитана с должности, Имрахиль вдохновил свою команду на борьбу и взял на себя командование торговым флотом лебединых кораблей.
Гром, как и Имрахиль, отличался смелостью и решимостью. Он не стал отступать и решился на отчаянную атаку на главный корабль, надеясь, что это сломит боевой дух остальной флотилии. На такие риски Гром бросался не раз, и, хотя временами ему противостояли отважные капитаны, храбрость дол-амротцев, как правило, угасала при виде неистовства и ярости, с которой сражалась его команда. Но в этот раз моряки Дол-Амрота бились не только за свои жизни — они сражались бок о бок со своим принцем, наследником и будущим правителем, а потому шансов на победу у пиратов почти не было.
Корсары, соскучившиеся по рукопашной схватке, с энтузиазмом атаковали моряков, охваченные яростью. Используя свою мастерскую технику фехтования с изогнутыми клинками, они танцевали вокруг своих противников, успешно убивая моряков Дол-Амрота одного за другим.
Вот уже, один из корсаров быстро забрался на главную мачту вражеского корабля и срезал белый лебединый флаг. Однако капитаны других судов поспешили на помощь, и, оказавшись в таком численном преимуществе, что пираты были вынуждены признать поражение, потеряв более половины своих бойцов.
После разоружения и заставив оставшихся в живых пиратов встать на колени, Имрахиль произнес: «Ваше бесстрашие действительно впечатляет — один корабль против целого флота, пусть и торгового. Похоже, для вас ценность жизни так же неважна, как благородство и честность». Гром, молча глядя на молодого княжича, который почти был ему ровесником, не нашел, что ответить.
Капитан судна, который ранее пытался откупиться, появился и выразил презрение к пиратам, пытаясь пнуть ногой Грома. Однако Имрахиль быстро схватил его и оттолкнул, удержав за воротник, прежде чем тот успел упасть. «Твоя трусость вызывает отвращение. Ты понесешь наказание за то, что хотел отдать казенное имущество пиратам, когда мы вернемся в Дол-Амрот. Свяжите его и уберите с глаз долой!», — произнес Имрахиль, оттолкнув перепуганного капитана, и его матросы быстро исполнили приказ.
Лицо капитана пиратов Грома оставалось спокойным, даже когда его глаза оказались в сантиметре от сапога трусливого капитана Дол-Амрота. Имрахиль обвел взглядом всех пленников, чуть более двадцати, и снова остановил взгляд на Громе: «Ваши поступки привели к гибели множества людей сегодня. Многие семьи потеряли своих близких.», — сказал он, опустившись на одно колено, чтобы встретиться взглядом с Громом. — «Пират, скажи мне, что заставляет тебя и таких как ты посылать свою команду на смерть и убивать людей ради сокровищ? Неужели жажда наживы, это все ради чего вы живете?»
«Спроси своих родителей, золотой мальчик. Пусть они расскажут тебе, как наши народы могли воссоединиться, но вы, благородные и честные, оклеветали и изгнали достойную женщину, уничтожив шанс положить конец вражде между Умбаром и Гондором», — ответ Грома поразил молодого Имрахиля. Он не был силен в истории и не понимал, о чем именно говорит пират, но его слова зародили в нем смятение. Уверенность, с которой Гром говорил, поколебала его решимость и поставила в неловкое положение перед своими людьми. — «Ну же принц, не тяни кота за хвост. Хочешь перерезать мне глотку? Давай, потешь себя мимолетным триумфом,» — произнес Гром, сохраняя низкий и невозмутимый тон.
Слова Грома глубоко смутили Имрахиля, но еще больше его смутили перешептывания его моряков. В глазах своих людей, княжич заметил то ли понимание слов пирата, то ли сочувствие. Голову наследника Дол-Амрота тревожили мысли о том, что, возможно, у его рода были темные страницы в истории, о которых он не догадывался. Не желая выглядеть смущенным, перед своими людьми, Имрахиль резко сменил тему разговора, неожиданно для самого себя с его уст сорвалась фраза:
«Я не намерен принимать решение о твоей судьбе, морской пес. Ты сам можешь попытаться взять её в свои руки. Если уж тебе так милы морские просторы, пусть море определит твоё будущее. Я дам тебе и половине твоих людей возможность отправиться в Умбар, в то время как другая половина будет ждать суда в Дол-Амроте. Ты можешь сам выбрать, кто из ваших отправится, возможно, в последнее плавание.»
«Ты издеваешься надо мной, аристократишка? Может, у вас и принято торговать своими сестрами с братьями, но я предпочту разделить
