в одной стране бывшего Союза не числятся среди афганцев. Ведь они всего-навсего проходили очередные мобилизационные сборы и фактически боевых действий не вели. Но они были первыми».
«Партизаны»
Есть другой краткий и официальный генерала Бориса Громова.
Генерал Борис Громов:
"В конце декабря 1979 г. в Афганистан вошли военнослужащие, в основном призванные из запаса. Такое парадоксальное решение было принято, на мой взгляд, по нескольким причинам. Для создания Ограниченного контингента требовалось огромное количество солдат срочной службы, прапорщиков и офицеров, которых в Туркестанском военном округе и так не хватало. Призванные из запаса солдаты и офицеры показали себя в Афганистане с самой лучшей стороны. Все они были зрелого возраста, многие уже имели семьи, детей. Запасники были опытнее молодых солдат и прекрасно понимали, что попали не на учения, а оказались в очень серьезной обстановке. Мы были уверены, что никто из них, скажем, не уснет на посту и не уйдет из своей части. Первые удары по 40-й армии были отодвинуты по времени, и оппозиция нанесла их лишь ранней весной 1980-го. Афганцы очень тепло встречали наши первые колонны. Общение советских таджиков и узбеков с местным населением завязывалось повсюду. Как могли, они объясняли, что пришли в Афганистан не воевать. И им верили".
Рядовой Сергей Солоха, водитель:
"В Кушку прибыли 19-го или 20-го, три раза переносили ввод в Афган и, наконец, 24-го в 6 часов утра пересекли границу. Входили не только мы, а и еще часть, какая не помню, но колонна была больше 32-х километров. Сопровождали нас кроме мотострелков еще и авиация, вертолетные звенья и истребители постоянно утюжили над колонной до самого Шинданда. На двух перевалах находились посты наблюдения".
Рядовой Виктор Шабалин, связист, механик-водитель:
"24-го только рассвело, вошли в Афган. Техники было столько, что все сидели в кабинах. Колонна длинной тридцать километров, прошли перевал, Герат, где я обратил внимание, как люди плевали нам в след, понял, что не все нам здесь рады. Вечером, еще было светло, колонна съехала влево с шоссе, остановились у ручья. Переночевали в машинах, утром стали ставить палатки. Там уже стояла пехота (черная от копоти буржуек). Натянули провод, у артиллеристов все по линиям, как сказал мой КД Солодкий: "Мы же не пехота". Это был первый городок. Я ездил на БТРе командира дивизиона, несколько раз сопровождал нашу автороту за стройматериалами на Кушку, но это отдельная тема".
Рядовой Александр Загорский, номер расчета:
"Писать, как есть, сложно, поскольку правда может задеть других людей. Запомнился случай. Когда пришли под ночь колонной в Шинданд, нужно было выставить боевое охранение по периметру. Нас с товарищем отправили первыми, но перед этим опытный офицер провел инструктаж, как себя вести в экстремальных ситуациях. Ночь была черная, хоть глаз выколи. Небо в густых облаках, ни звезд, ни луны. Перемещались тихо, медленно, не разговаривая. Прошло много времени, от напряжения все тело гудело, как струна. В какой-то момент не знаю почему, но почувствовал, что товарища со мной рядом нет. Голосом звать его нельзя, себя обозначишь для вероятного противника. Вглядываться по сторонам в черноту утомился и вдруг услышал слева надвигающийся на меня шум. Чисто автоматически вскинул автомат и нажал на курок. Прямо в ствол мне уперся товарищ. Меня спасло от убийства друга то, что автомат стоял на предохранителе. Выполнение уставных требований в армии иногда спасает людям жизни. А про нас в ту ночь забыли. Смена не пришла и мы до утра месили сапогами свою первую афганскую пыль. Я в итоге так вымотался, что заснул прямо во время движения, а проснулся от падения".
Капитан Александр Пацеля, зам. командира дивизиона по вооружению:
"Первое, что бросилось в глаза ‒ это бедность населения. Изредка попадались группы мужчин у костерков, пьющие чай. Одеты в шаровары и какие-то пиджачки, но почти все с японскими часами и магнитолами. Видимо, как магнитофоны они их мало интересовали, радио играло, передавали восточную музыку. Холодно. На перевале Мир-Али увидели нескольких афганцев (в такой же, как и раньше, но хорошей одежде, в чалмах). Они стояли возле перевернутого микроавтобуса «Мерседес», который лежал на боку, видимо, занесло (был сильный гололед). Помогли поставить на колеса. Пикантная подробность: там впервые многие из нас увидели, что они мочатся сидя!"
Народ Афганистана. Афганские дороги и кишлаки
Не случайно в своем вступлении к этому отрезку книги-повести (марш Кушка — Герат — Шинданд) я упомянул об авиационной катастрофе в Кабуле и ЧП в туннеле на перевале Саланг. Так получились, что и первая потеря личного состава 28 РеАП произошла в первый же день пребывания его на древней земле Афганистана. Земле, поразившей наших советских военнослужащих своим средневековым укладом жизни, известной им из книг и художественных фильмов, а здесь, по ходу движения колонны, представшей воочию. Что еще сказать? А скажу, пожалуй, своим стихотворением: «Афган у нас общий».
«Афган у нас общий И у каждого свой, Как та правда, что вечно Ходит рядом с другой. Кому выпало точно, Тот вернулся досрочно, А кому только вскользь Дальше жить довелось. Кто живет ‒ не горюет, Найдя в жизни покой, А другой ‒ все рискует, Заразившись войной. Кто-то прошлым торгует От «большого ума», Черной краской рисует И асфальт и дома. Каждой памяти почерк Разобрать нелегко, А уж что между строчек Всем понять не дано. То что было, то было, То быльем поросло, Где дождями умыло, Где песком занесло.
