меня. Сейчас он ощущался мной как единственный соперник, но в чем?
С каждым пройденным мной метром аромат виранты становился все более насыщенным, заставляя меня выпускать язык и пробовать воздух на вкус. Мне
осталось спуститься всего несколько метров, когда аромат достиг своей максимальной концентрации, уводя меня в глубь неожиданно открывшегося зева пещеры.
Скользнув внутрь, я осмотрелся. Огромный каменный зал едва освещался минералами соломна, давая тусклый свет. Но мне он и не нужен. Я отчетливо видел причину моего неожиданного полного оборота. И эта причина — самка, что лежала в центре вытесанного древними круга призыва.
Почти бесшумно подполз ближе к источнику умопомрачительного аромата и едва не зашипел от боли. Паховые пластины, что до недавнего времени прикрывали мое естество, начали медленно разъезжаться, заставляя меня тем самым утвердить на нее свои права.
С трудом взяв под контроль свои чувства и тело, молча наблюдал за завозившейся бесхозной самкой. То, что она была одна, говорил исходивший от нее аромат. Чистый, без посторонних примесей, а это могло значить только одно — она одна во всей Вселенной и постоять за ее некому.
Змей недовольно зашипел, когда из непонятного кокона показалась макушка с
копной коричневых волос. Низшая! У нас коричневый цвет признак безродности, низкого происхождения.
Яркой вспышкой блеснула в сознании идея сделать ее своей, тем самым дав себе свободу от притязаний матери и окружающих самок. Недолго думая, выпустил на волю клыки, из которых тут же закапал яд.
Самка завозилась и принялась выпутываться из кокона, осматриваться. По ее
удивленному взгляду было понятно, что она понятия не имеет, где сейчас находится. А главное с кем. Мучительно долго прошли секунды, когда наши взгляды встретились. Ужас, отразившийся на ее лице, привел моего змея в восторг. Громкий визг и самка падает в беспамятстве.
Довольно долго смотрел на распластавшееся в центре пентаграммы тело. Жирное, бесформенное, не привлекающее внимание плавными изгибами. То, что нужно для меня. На такую самку никто не позарится, а значит я буду единственным ее мужем. И хозяином.
Приняв решение, подполз к бессознательному телу и вонзил в него свои клыки,
впрыскивая в ее кровь яд и утверждая на нее свои права. Жестоко по отношению к ней, но мне все равно. Главное, чтобы после этого смогла выжить. Обычно такой ритуал проходит между нагами на пике их соития, но мне и думать об этом не хотелось. Не смотря на ее дивный аромат, даже мысль о необходимости залезть на эту тушу вызывала во мне отвращение.
Так сложилось, что нагинь у нас действительно мало и моя мать всеми силами
старалась выгодно пристроить своих сыновей. Хотя стоит отдать ей должное, она не раз не пыталась продать свое потомство в дом утех или в гаремы к наиболее богатым самкам. Но с сегодняшнего дня на все ее попытки стоит поставить жирный крест, уведомив матушку о скорой женитьбе ее дражайшего сына.
В империи Нагширан центром всегда была женщина. Любая нагиня от рождения знает, как командовать самцом, не считаясь с его мнением. Каких бы высот я не достиг мне бы пришлось подчиняться сиюминутным прихотям избалованной женщины. А я не привык к такому. Сам всегда ставлю на место подчиненных, и они соглашаются с моей логикой. А какая может быть у женщины логика? Вот именно, никакая! Только капризы и сиюминутные прихоти.
Я поморщился, вспомнив наглядный ее пример. Даже моя мать знает, что она
права во всем, ей и дела нет до работы мужчин. Взбредет ей в голову позвонить по доту во время боевых учений, ты хоть в лепешку расшибись, но будь обязан
выслушать ее очередные бредни до конца.
Наш мир основан на матриархате. Во главе рода всегда вставала самка. И не важно, каких высот ты добился сам, все имущество, деньги на счетах и даже твоя будущая зарплата всегда будут принадлежать только жене. И мне бы пришлось молчать и выполнять любые прихоти жены, лишь бы она была милостива со мной.
Много раз я видел, как взрослые самцы чуть ли не в ногах валялись у своих жен, которые к тому же прилюдно их унижали. Здоровые, крепкие мужчины без права голоса, иначе мучительная смерть им была гарантирована.
Еще раз взглянул на тихо вздрагивающую в беспамятстве самку, что по желанию Вселенной стала моей супругой. Ухмыльнулся. А ведь мне действительно не придется менять свою жизнь ради нее. Это ей придется приспосабливаться ко мне.
Это она будет делать все, что я захочу. Хотя относительно последнего я сомневаюсь. Даже моя сущность против нашего с ней соития.
Едва слышный шорох за спиной заставил меня напрячься и приготовится к возможному бою. Но вошедший замер у входа, не нарушая моих границ.
- Кто эта ссамочка-с-с-с? — тихо спросил Хасиб, не приближаясь близко.
- Моя жена-с, - с довольством в голосе ответил другу.
Мой внутренний зверь успокоился и больше не воспринимал друга в качестве
соперника. Я обернулся к нему и улыбнулся. - Та, которая избавит меня от участи третьего, пятого или десятого мужа.
Хасиб застыл в удивлении, а я лишь рассмеялся. На душе было спокойно и радостно, ведь сумел добиться своего, сумел выбраться победителем в борьбе за свою свободу.
Я с затаенной радостью ощутил, как на моем правом запястье образуется связующий браслет. Если бы эта самка была моей элисшеей, то на моей руке помимо моего браслета образовался бы еще один, парный. Для той, кто был подарком Богов. К счастью, в моем случае браслет был одинарным. А это значит, что я спокойно смогу купить себе юранок и проводить с ними жаркие ночи, а не ждать, когда жена соизволит принять меня в своих покоях.
- Твоей жене-с-с-с нужна помощь-с-с-с, - осторожно подбирая слова начал было говорить друг, но я его прервал:
- Знаю, друг мой, но мы не уйдем отсюда, пока связь между нами окончательно не установится.
Я показал свою руку, где проявлялся витиеватым рисунком связующий браслет.
Хасиб молча посмотрел на меня, на корчившуюся в агонии боли самку и выругался сквозь стиснутые зубы.
- Как ты мог позволить себе такое?! А вдруг она не согласна с твоим решением?!
- Она, - ткнул пальцем в жирное нечто, - низшая! И будет делать все, что я скажу! А тебе лучше не лезть ко мне с советами. Я сам знаю, как обходиться со своей женой!
- О, Боги! Ты потерял рассудок, желая получить мнимую свободу! Как бы не
пришлось потом
