же сбегу от своего Чудовища и буду вспоминать этот нелепый брак как страшный сон!
Я украдкой посмотрела на палача.
Он сидел с отрешенным видом и смотрел в окно. Возле него на сидении лежала кожаная папка. Её он почти всегда носил с собой. Я даже видела, как он вытаскивал из неё какие-то документы и, ставя на них размашистую подпись, отдавал листки людям в черных мундирах.
Похоже, мой палач теперь большой начальник, вот это я понимаю карьерный рост! И всё благодаря женитьбе на королевской дочке. В его подчинении сейчас весь персонал тюрьмы, и стоит ему только приказать, как все эти люди в мундирах бросятся за мной в погоню…
И как долго я продержусь одна в чужом мире, в незнакомом мне королевстве, без денег и документов?! Несколько дней, а то и меньше!
Поэтому сначала мне нужно как следует подготовиться, а до той поры я должна терпеть… Сколько смогу. На сколько у меня хватит сил, пока не скоплю денег и не раздобуду себе документы.
— Завтра кухарка из одного богатого дома покажет тебе, как нужно управляться с чугунной печью. Слушай её внимательно. Ты должна знать, как регулировать дымоход и заслонки, уметь поддерживать в печи нужную температуру, — мягким спокойным голосом объясняет мне Чудовище, явно наслаждаясь моей реакцией… Только теперь я понимаю, зачем на кухне стоят корзины с углем и почему там так много сажи. И, словно прочитав мои мысли, Таддеус добавляет: — Печь нужно будет чистить после каждой готовки. Запомни, Даниэла, я не потерплю на кухне грязи…
— А когда же я буду приводить в порядок дом?!
— В свободное от работы время.
— Получается, что отдыха у меня вообще не будет?!
— Даниэла, до замужества ты только и делала, что развлекалась. Пришло время платить по счетам…
Как и в прошлую ночь я решила спать на сундуке. Хотя Чудовищу это совсем не понравилось. Но он все же позволил мне взять одну из перин, и у меня получилось вполне сносное спальное место. Конечно, ни как у принцессы на горошине, но выспаться можно.
Но я все равно не могла заснуть, потому что боль вернулась… Она уже не прекращалась ни на секунду. Все мое тело саднило и горело так, что у меня наворачивались слезы. Хотелось провалиться в небытие или же залезть под душ с холодной водой.
Не желая больше терпеть эту боль, я вскочила на ноги и спустилась по скрипящей лестнице вниз. Вышла на улицу и чуть ли не бегом бросилась к озеру…
Когда-то здесь было наверняка очень мило: сад, за которым ухаживали, каменные ступени, уходящие прямо в воду, и озеро, не заросшее тиной и кувшинками. Хотя, насчет водяных лилий я ничего не имела против, они лишь украшали это запущенное место.
В лунном свете я замечаю разросшиеся кустарники с крупными ягодами… Но в садоводстве я не особо сильна, поэтому с опаской срываю одну ягодку и бросаю её в рот.
М-м-м… сладенькие, с терпким послевкусием. И едва я её проглатываю, как мой голодный желудок взрывается возмущенным урчанием. Поэтому я тут же съедаю целую пригоршню этих ягод. Но боль все же гонит меня вперед, и я подхожу к озеру.
Осторожно ставлю босую ногу на чертовски скользкую ступеньку, покрытую илом. Делаю шаг, потом еще один. Захожу в воду по колено и останавливаюсь в нерешительности.
Надеюсь, здесь не водятся пиявки или того хуже — те улитки, которыми меня лечил палач. Хотя, парочка таких мне бы сейчас не помешала, у меня уже нет сил терпеть эту боль!
Я осторожно иду вперед, на ходу снимая с себя платье.
Прохладная вода ласкает кожу, даря мне долгожданное облегчение. Поэтому я полностью погружаюсь в черную зеркальную гладь и, о чудо! Мучительная пульсация в груди проходит у меня почти мгновенно!
Через какое-то время я уже способна любоваться окружающим меня ночным пейзажем. И все благодаря тому, что фосфорический лунный свет отражается в озере. Отчего вокруг так светло, что я даже вижу противоположный берег.
Неожиданно я замечаю там какое-то белое пятно. Напрягаю зрение и с удивлением понимаю, что это девушка! Она стоит по пояс в воде и смотрит на меня. Её волосы даже белее, чем у меня. И вся она в лунном свете какая-то призрачно-белая, словно дымка или ночной туман.
— Эй! — кричу я ей и зачем-то машу рукой. Просто она мне кажется какой-то потерянной и несчастной. Я даже вижу в ней свою родственную душу…
Внезапно позади меня раздается громкий всплеск и буквально через секунду меня кто-то хватает за талию и тащит на берег. Я даже не успеваю испугаться, настолько все происходит быстро.
— Ненормальная! Даниэла, ты не знаешь даже очевидных вещей!! — орет мне в лицо палач, вытаскивая меня на берег. А когда мои ноги касаются каменных ступеней, я вдруг понимаю, что стою перед ним совершенно голая. На мне лишь мокрые панталоны из тонкого батиста, которые сейчас абсолютно ничего не скрывают.
Поэтому я испуганно прикрываю одной рукой грудь, на сколько это возможно, а другую ладонь кладу себе на пах…
— Подай мне, пожалуйста, платье, — прошу я его, совершенно не понимая, почему он так злится.
— Даниэла, какое еще платье?! Ты хоть понимаешь, что ты сейчас могла умереть?!
Я растерянно смотрю на свое платье, которое лежит от меня всего в нескольких шагах. Рядом с ним стоит фонарь, который освещает почти весь берег. И как я могла этого не заметить?
Надо же, я так засмотрелась на ту странную девушку, что даже не увидела, как сюда пришел палач. Хм, и о какой смерти идет речь? Может, он подумал, что я машу рукой, потому что тону?.. Нет, это вряд ли.
Я набираюсь смелости и смотрю Чудовищу в глаза и… от удивления перестаю дышать.
Как странно. Человек не может так искренне бояться за того, кто для него ничего не значит. И уж тем более, кого он ненавидит. Но почему тогда в глазах Таддеуса все еще бьется панический страх?! Почему его пальцы все еще сжимают мои предплечья так, будто он страшится меня отпускать?!
— Ты делаешь мне больно!
— Извини, — глухо говорит он и наконец-то меня отпускает. После чего Чудовище подает мне платье и деликатно отворачивается. — Я должен был это предусмотреть! Ведь ты дальше своего дворца ничего не видела! Тем более, халлы в вашем королевстве почти не встречаются.
— Халлы?
— Да, это такая нечисть. Даниэла, на самом деле тот великолепный белый конь был ненастоящим.
— Ты о чем?!
— Я
