выбегала, корчилась за углом от спазмов в пустом желудке и возвращалась снова. Хонза мельтешил рядом и постоянно крутил и отщёлкивал крышку своего компаса. Потом он исчез куда-то, оставив нас в покое, и появился только через некоторое время около сундуков с непочатыми бутылками. Выбрал и уложил в мешок несколько штук.
— На дорожку, — пояснил он.
У меня опустились руки. Ключ так и не нашёлся. Все варианты высунуть кисть через браслет провалились. Я мазала маслом, намыливала, но это не помогало. Уже всерьёз я раздумывала над тем, чтобы как-нибудь аккуратно сломать кости запястья и просунуть-таки руку через браслет, но не была уверена, что рука после этого сможет восстановиться.
Хонза, который уже устал маяться, подошёл к нам с Иорветом.
— Я знаю, у кого точно должен быть ключ, — произнёс он, и я отложила нож, которым пыталась поддеть пластины браслета. — Вы всё равно идёте в Зерриканию, так ведь? Найдёте там чародеев-ренегатов, что с тростниковыми людьми воевали, у них ключ и будет. Это же изначально ихние игрушки, мои ребятушки их просто конфисковали и использовали.
С надеждой я посмотрела на Иорвета.
— В этом может быть смысл. Только непонятно, как этот ключ у них заполучить, — сказала я нерешительно и добавила вполголоса: — И как в таком состоянии я доживу до встречи с ними.
Иорвет тоже задумался, швырнул в корзину серп для резки тростника. Хонза приосанился, глазки его заблестели.
— Тут уж нечего ловить, зуб даю, всё обыскали. У меня есть к вам деловое предложение, от которого невозможно отказаться! — бодро начал он. — Вам нужно в Зерриканию, мне нужно в Зерриканию. Пойдём вместе на взаимовыгодных условиях!
— И чем же ты нам выгоден, жрец? — насмешливо спросил эльф. — Если бы не твои махинации, ничего этого бы не было.
Иорвет обвёл рукой пожарище.
— Если бы не я, вас бы просто пристукнули, да и сказке конец. А польза от меня велика, даже больше, чем мне от вас!
— Да ну?
— Я не вояка, признаю, — Хонза кончиком пальца дотронулся до моего меча и отдёрнул руку. — А за частоколом чудовища и нечисть с Пустошей. Мне нужна охрана. И это единственная причина, почему мне нужны вы. А я вам нужен по целым трём!
— Ну давай, удиви меня, — Иорвет сложил руки на груди.
— Во-первых, — торопливо заговорил жрец, — я помогу вам пройти через племена каннибалов.
Он развязал верёвку на поясе и принялся закатывать полы мантии, пока не оголил впалую лысую грудь. По центру груди красовалась татуировка, похожая на найденное клеймо — клубок змей с горящими на кончиках хвостов языками пламени.
— Мне достаточно показать это, и нас не тронут. Тростниковые люди навели на Пустошах свои порядки.
— Что ещё?
Хонза уселся на землю, устроился поудобнее.
— Я не зря тут три года провёл, сидх. С племенем подружился, разговоры с ними разговаривал. Ты знаешь, что вас ждёт на краю Пустошей? Нет? Я так и думал.
— Просвети нас, — язвительно проговорил Иорвет, принёс из кучи неподалеку охапку тростника и сел.
Я примостилась рядом.
— Виной всему лоза духов. И раньше тростниковым людям приходилось за ней сюда через перевал Эльскердег ходить, так что когда они из пустыни бежали, то немудрено, что неподалёку от мест, где она растёт, и поселились.
— Горазд ты сказки рассказывать, жрец, — Иорвет устало прикрыл глаз.
— Именно! Именно что горазд, и это вторая причина меня взять, и вот почему. Вы слыхали об аминорнах — разумных деревьях?
Я отрицательно покачала головой, Иорвет задумался.
— В трёх днях пути отсюда леса начинаются, из этих, значит, деревьев. А лоза духов только при них и растёт, я поэтому всё про них знаю. Весь год аминорн — дуб дубом, то бишь дерево деревом, и только под осень, когда пора отростки пускать, они просыпаются, а тут-то и время лозу духов собирать приходит. Усекли? Кроме тростниковых людей в это время года никто туда не ходит, если только нелёгкой, как нас, не занесёт.
— А что произойдёт, если туда пойти? — заворожённо спросила я.
— Обычный человек с ума сойдёт, ежели он неподготовленный, конечно. Но я-то всё вызнал. Рассказывали мне мои ребятки, — Хонза грустно махнул рукой в сторону бараков, — что аминорны на разум влияют, потому что им для деток, чтобы те проросли, сказки нужны. Аминорн с лозой духов потому вместе и живёт, что с её помощью даже медведь басню расскажет. Так вот, днём деткам сказки нужны весёлые, ночью страшные. Да и этого мало — чтобы выйти из леса, сказочки нужны особые. А если сказок им не рассказывать, то деревца сами в разум залезут, вытащат на белый свет все твои кошмары, а от этого человек умом и едет. Вы думаете, почему тут в племенах людоеды такие свихнутые? Не в то время по лесу аминорнов шастали.
— И чем же ты нам поможешь?
Хонза горделиво расправил грудь.
— Так я лучший в мире сказочник! Вы мечами махаете, я работаю головой!
Иорвет хмыкнул. Я же опять погрузилась в свои мысли. С Хонзой или без, мне не хотелось уходить из сгоревшей деревни с браслетом на руке, и идея поиска воинственных зерриканских чародеев совершенно не воодушевляла. С другой стороны, в деревне непонятно, что ещё можно сделать, да и процесс трупного разложения уже начался, и дольше находиться внутри частокола было небезопасно. Тем более, что умелый кузнец, вероятно, и без чародея помог бы избавиться от браслета, а ближайшего кузнеца можно было найти только по ту сторону гор.
— И что же за третья причина? — тем временем спросил Иорвет.
Хонза достал свою любимую игрушку, щёлкнул крышкой.
— С волшебной стрелкой мы не потеряемся! Солнца-то тут не бывает!
Иорвет протянул руку, жрец заколебался, но отдал ему коробочку. Эльф встал, с компасом в руках прошёл в одну сторону двора, в другую. Вдруг я заметила, как плечи его напряглись, на миг он замер, а потом быстро зашагал к баракам и скрылся за углом.
— Эй, мессия, стрелку верни! — всполошился Хонза.
— Сиди спокойно, вернёт, — как можно убедительней сказала я, сама не представляя, что задумал скоя'таэль.
Иорвет и правда показался через минуту и, вернувшись, отдал компас Хонзе, который тут же спрятал его в складках мантии.
— Хорошая вещь, полезная, — неожиданно смягчившимся голосом сказал эльф. — Договорились. Идём вместе до Эльскердега, а там разойдёмся своими путями.
Глаза на хитром лице Хонзы вспыхнули радостью.
* * *
За воротами деревни нас встретили полчища скрекков и бледно-серых склизких гулей, стянувшихся на запах гари и трупного разложения.
— Ты слишком полагалась на свои знаки, — назидательно сказал
