в таком. И он почти оказался исчерпан нынче.
Нам нужен был барьер, что защитит нас от них. Одновременно с тем, это очень сильно испугает королевства. И они начнут вооружаться. Вот только сцепиться друг с другом, они уже не смогут. Слишком страшно им станет после потери Цитадели. Они то не знают сколько нас реально на севере и какими ресурсами мы обладаем.
И тогда два варианта — либо внешники придут, но столкнутся с вооружёнными до зубов королевствами и нами, которые за период безопасности сможем хоть частично восстановить силы. А потом, если угроза извне будет больше, во многом иллюзорного страха в наш адрес, королевства вполне примут возвращение империи, и нас, как элитную надстройку.
Это был поганый вариант, так как крови в нём будет немало. А есть и отвратительный — крови ещё больше, а шансов на успех сильно меньше. Если у нас не удастся отбить Цитадель — ресурсы, которые потрачены на эту операцию, мы уже не успеем восстановить. «Тень», что руководила операцией, молчала, но в процессе изучения материалов, я успел вычислить — «операцию последнего шанса», на случай нашего провала.
И стало понятно, куда пропадали последнее время лучшие из нас. Часть конечно погибла в рейдах за границу и в стычках против егерей уже в долине у старой столицы. Но у нас вовсе не такой большой была смертность. Мы берегли каждого из всё более немногочисленного из оставшегося тут после краха большой Империи народа.
Где-то там, вероятно, выбран один из королей, а может просто высших аристократов. Если я не справлюсь... точнее — мы не справимся, то точкой сборки будет служить этот неведомый мне южанин. А поддерживать его будут те, кто последние годы внедряются, как предстоит однажды мне, только глубже и на дольше.
Что из этого получится — только Создатель знает. Шансы на сохранение нашей цивилизации, представляющей враждующие между собой куски Империи, будут кардинально ниже, но выбирать явно особо не приходится.
Вот только даже в случае успеха, полагаю, нам придётся пожертвовать севером и большей частью его населяющих людей. Взамен — получив призрачный шанс на глобальный успех всех наших народов.
Это отдавало отчаянием и горечью, а потому я безжалостно раздавил это знание. В будущем оно будет мне только мешать. Над этим вариантом пусть думают и воплощают другие. И я надеюсь, им не придётся этого делать, а вот уже это было нашим делом.
***
(Чуть более года назад)
— Как тебя всё же зовут, «мамочка»?
Мы стояли на перевале, тут нам предстояло расстаться. Неподалёку тихо переговаривалась четвёрка Преображённых, изредка кидая на нас взгляды. Дальше мы пойдём впятером.
— «Тень», я просто обычная тень магистра Арквитиуса, — привычно улыбнулась она.
— Ох уж эта ваша таинственность и отказ от личного, — усмехнулся, сожалея я.
— Скажи лучше, почему ты последнее время, так часто называешь меня мамочкой?
— Медальон, который вы с такими заморочками делали, который ты мне недавно дала...
— Да?
— И сказала: «живи достойно и стремись к поставленным целям».
— И что?
Секунда, и молодой мужчина стоящий рядом с женщиной, изменился. Лицо чуть обмякло, приобретая подростковую мягкость. Из глаз ушла жёсткость, зато проступила на лице и в фигуре опаска, неуверенность. Глаза его чуть увлажнились. После чего он, слегка ломающимся голосом, пробормотал:
— Сэр, господин дознаватель, этот медальон единственное, что дала мне моя мамочка, перед тем, как навсегда проститься со мной. Она напутствовала меня: «живи достойно», — и парень всхлипнул.
Четвёрка Преображённых с удивлением смотрела за спектаклем, а Тень некоторое время молчала, изучая его по новому. Потом она широко улыбнулась, обняла молодого мужчину, казавшегося подростком. Отстранилась от него, взглянув напоследок ему прямо в глаза своими зелёными очами, в уголках которых мелькнула влага и чётко по военному кивнув, повернулась. После чего, уже не оборачиваясь, зашагала обратно в долину.
***
Эпилог
Магистр Арквитиус стоял во внутреннем дворе крепости, а мимо текли тонкие ручейки людей, вперемешку с похожими на обезьян существами. Среди них иногда виделись скелеты, размеренно шагавшие в общем потоке.
Он подошёл к широкому пролому в стене и, перешагнув несколько сохранившихся в кладке камней, зашёл внутрь. Отсюда выплеснулся поток имперцев, что прошли порталом.
Он подошёл к проёму в пещеру, где до сих пор тихо гудело круглое окно метров трёх в диаметре, с будто живым зеркалом между мельчайших точек из ярко горящих чешуек, разомкнуто висящих по периметру кольца.
— Редкостная мерзость, — брезгливо уставился на дело своих рук древний некромант.
— И теперь он будет работать, пока его подпитывают энергией, связывая это место со старой столицей, — заметила, стоящая рядом «Тень».
— Теперь уже простой энергией, а не..., — тихо прошептал магистр, — душами наших людей, как мы вынуждены были делать при создании его элементов.
Он яростно плюнул в сторону зеркальной, чуть шевелящейся глади портала и вышел из пещеры.
В коридоре рядом явно была бойня. Кровавые ошмётки лежали повсюду. Часть людей тут недавно буквально разрывала чья-то могучая сила. И кровь, всюду была кровь.
В нескольких метрах у входа в пещеру лежали двое. Огромная туша закрывала ноги человека, похоже, пытавшегося ползти последние метры, с живым грузом на ногах, который вцепился в его лодыжки мощными клыками, один из которых, обломанный, лежал рядом с телами. Могучие руки удивительно крупного и заметно отличающегося от обычных Преображённых существа, обнимали довольно крупную, закованную в полные доспехи фигуру.
Преображённый лишился кистей, похоже, обрубленных, лежащим рядом острейшим полуторником. Но это не помогло человеку, придавленному им.
— Он прекрасно танцевал, мало кто мог его просто достать в поединках и это явно был его лучший танец, — пробормотал старик, будто извиняясь за что-то.
Магистр нагнулся, пытаясь понять, от чего умер паладин, в которого вцепился, до конца отдавшийся долгу лейтенант.
— Похоже, он просто истёк кровью, — подсказала Тень.
— Видимо. Живучих и крайне сильных всё же тварей, делает их демон, — скривился некромант.
— Но он всё равно справился, — Тень опустилась на колени и легко провела рукой по пружинистой и в сильных подпалинах, шкуре Преображённого, с проглядывающими в ней многочисленными ранами.
— Ты плачешь, Тень? — старик устало вздохнул, и ободряюще положил женщине на плечо руку.
— А ты, старик?! — в глазах повернувшейся к магистру правнучки, сквозь слёзы, мелькнула бессильная ярость.
— А на моих плечах вы все. До, сейчас и в будущем. И всех вас
