– А теперь у тебя перед глазами так и замелькала реклама картины о том, как застрелили Томми.
– Нет, о том, как Томми завтракает с девушкой, мечтающей сделать карьеру певицы. Томми она нравится, что предоставляет ей огромный шанс выпустить диск и прославиться.
– Не знаю, становится или не становится. Я хочу прислать тебе запись. Помнишь, я рассказывал о девушке из службы знакомств? Которая целый день ведет телефонные разговоры с одинокими мужчинами.
– Смутно припоминаю.
– Она певица, Линда Мун. Поет в стиле, который тебе понравится.
– Я не сюжет придумываю, Элейн, я ищу характер. Когда я увижу ее на эстраде, я буду знать о ней больше. А сейчас мне интересно, как она покажется тебе. Поэтому я и пришлю тебе запись.
– Нет, запись ее речи. Ты поймешь, что она из себя представляет.
– Не знаю. Возможно.
– Мне нравится твой стиль работы. – И после паузы Элейн добавила: – И я рада, что ты не откинул копыта!
Линда позвонила сразу после десяти. Чили смотрел по телевизору кинофильм, который он уже видел раз пять, но не пропускал, когда его показывали, – треклятый «Последний из могикан», черт его дери совсем, с участием Мадлен Стоу, благодаря которой фильм этот стал в ряд лучших картин о любви, которые ему довелось видеть. Не последнюю роль тут играла и чудесная музыка, особенно в том месте, когда этого английского офицера с тощей задницей готовятся поджарить заживо и Соколиный Глаз бросается со всех ног раздобыть у Последнего из могикан свой длинный карабин.
– Это Линда. Из службы знакомств.
– Мы сегодня поем в «Мартини», если вам это интересно. Вы знаете, где это?
– Заметное такое здание в квартале от «Парамаунта».
– Я внесу вас в список. Но если вам не хочется, можете не приходить, – сказала Линда и повесила трубку.
4
Выйдя из служебного входа, Линда стояла на Эль-Сентро, покуривая сигарету. Переулок затемняли ряды кубинских фикусов, и он казался сумрачным. Линда слышала, как внутри разоряются музыканты. Ничего, играют сносно. Вышла Вита, и тут же вслед за ней наружу вырвался «Кошачий концерт». Музыка гремела, пока Вита не прикрыла дверь и тут же закурила сигарету с марихуаной. Надо же подзаправиться, чтобы превратиться в «цыпочку интернешнл».
– Что, этот киношный продюсер ожидается? – обратилась она к Линде.
– Я сказала ему, что мы выступаем в одиннадцать, и повесила трубку.
– Можешь не оправдываться! – Вита затянулась, а потом пропищала: – По-твоему, он настроен серьезно?
– Посмотрим, – сказала Линда.
Она рассказала Вите о телефонном разговоре, но распространяться на эту тему сейчас не желала. Она спросила, что поделывает мисс Сайгон.
– Пьет свой травяной чай, – ответила Вита. – Раджи всячески пытается уломать ее танцевать в дискотеке, с тем чтобы четверть выручки она отдавала ему. Поймать бедняжку на крючок. Я сказала ему, пусть лучше признается, что танец ее там никому не нужен – надо просто сиськами трясти, и все тут. А Раджи разозлился и сказал, что к Мин Лин это не относится: у нее все равно нет чем трясти. – И, бросив взгляд на дверь клуба, Вита сказала: – Черт, вот и он. Его только не хватало.
Приближался Раджи, их директор. Темный костюм сливался с сумраком вокруг – черный шелковый блейзер свободно висел на нем, а под блейзером ничего, кроме золотой цепочки и светло-коричневой кожи. Черные брюки-фанданго по бокам украшены рядами пуговиц и кремовые ковбойские сапожки с каблуками, увеличивающими его рост до среднего; Раджи шел этой своей неспешной походочкой вразвалку, глаза прикрыты темными очками, а голова – кепочкой, одетой задом наперед, в подражание его кумиру Сэмюелю Л. Джексону. Подойдя, Раджи бросил Линде:
– Эта сигарета испортит тебе голос, детка, – И, выхватив у Виты ее косячок, сам затянулся, на секунду задержал дыхание, после чего сказал: – Мисс Сайгон будет танцевать в дискотеке четыре вечера в неделю, работа выгодная, только успевай набивать карманы. Я сказал ей, что дело нехитрое: стоит только протянуть «О-о, я такая чувственная» и вильнуть задницей – и все мужики наперебой станут кидать денежки. Я и вас, леди, могу устроить, будете плясать в лучших клубах Лос-Анджелеса. А вдобавок еще по частным вечеринкам, но это за отдельную плату и когда захочется.
– Чудесная перспектива, – сказала Линда.
– Слушайте, это поможет вам встать на ноги. Ведь вы поете отлично, «Спайс герлс» вам в подметки не годятся. Я теперь новых цыпочек присматриваю, латиноамериканскую и еще какую-нибудь экзотическую – так сказать, расширяю спектр национальностей. Понимаете, о чем я? Нужен хип-хоп. Это и для диска требуется. Песни уже почти готовы. Мы выпустим си-ди, и вы станете хип-хопершами под новым названием. Назовем вас какой-нибудь «Цыпорамой» или «Цыпогруппой». Обрядим в ковбойские шляпы, какую Дейл Эванс носит…
– Радж? – вмешалась Линда.
Он был занят – затягивался новой сигаретой Виты и не сразу взглянул на Линду.
– Я такой музыкой из подворотни не занимаюсь.
На секунду она решила, что этим замечанием вывела его из себя, так что он готов даже ударить ее.
Но по прошествии секунды Раджи лишь покачал головой.
– Специально доводишь меня до крайности, да? Пробуешь сделать так, чтобы я дал тебе пинка, зная, что я по природе человек миролюбивый и не то что руки на тебя не подниму, – голоса не повышу! Но разреши мне напомнить тебе, что ты всем мне обязана и что мы с тобой в одной упряжке, без меня ты ничто и ни черта без меня не добьешься. Ясно тебе это? Вместо тебя я могу любую подобрать, меня же тебе никто не заменит.
– Вот и уволь меня, – предложила Линда. Раджи улыбнулся.
– А мне нравится твоя попка. – И, уже уходя, бросил: – А теперь за дело, дорогуши! Пора на сцену.
Вита затушила сигарету о ствол ясеня, а окурок сунула в карман джинсов, отстегивающихся в промежности. Обе они были теперь в узких шортах, в туфлях на каблуках и лифчиках-бикини.
Вита сказала:
– Зачем ты так разговариваешь с ним? Хочешь уйти – уходи, скатертью дорога, но зачем злить его? Такие, как он, что паинькой прикидываются, на деле способны на жуткие мерзости. Никогда не знаешь, что у них на уме. – Вита помолчала. – Ну и что ты на это скажешь?
Линда прикончила свою сигарету и отшвырнула ее.
– Я уже сказала. Никакого хип-хопа я делать не буду.
Стоя около входа, Чили ждал, пока капельдинер отыщет его фамилию в списке приглашенных. Его заметил выходивший Хью Гордон и остановился поздороваться с ним. Хью Гордон, музыкальный редактор обеих картин – «Поймать Лео» и «Пропащего», в свое время объездил с Чили все клубы Лос-Анджелеса, подбирая с ним музыку для этих картин.
