Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
своей, конечно, не поняла сути первой части обучения. Смысл достаточно прост. Объясняю: твоей прямой задачей являлось преодоление всех — хороших и плохих — чувств. Достижение полного спокойствия и холодности разума в присутствии сильнейшего… — нелюдь сосредоточенно подбирал нужное слово, — в присутствии сильнейшего раздражителя. А теперь слушай и вникай, я постараюсь доступно объяснить, зачем это нужно.
— Духи — то бишь мы — существа, наделенные огромной силой и способностями. Когда мы … рождаемся, к каждому новоиспеченному “сыну смерти” приходит оракул и ставит Печать. Делается это с одной целью — запереть излишнюю … горячность нрава. Идеальный воин не чувствует ни страха, ни любви, ни ненависти, вообще ничего. Убийца хладнокровен.
Лис задумчиво помолчал, глядя куда-то в сторону и перебирая длинными пальцами волосы на затылке. Олга не могла понять причины, но говорить ему было трудно, даже если учесть, что Лис вообще не любил разглагольствовать. Он предпочитал ругаться, язвить и сквернословить в адрес своей подопечной. Учитель усмехнулся и произнес:
— У духа отбирают душу… Чтобы у него не возникало лишних желаний. Как то: поработить мир, захватить власть или еще что-нибудь в этом роде. Но духи способны на ярость, когда их пытаются убить, обокрасть, в общем, влезть на … частную территорию. Способны на холодную “белую” ярость…
— Так как все люди разные — одни менее, другие более сильны характером — то и “сыны смерти” из них получаются различные. Печать всегда можно сломать или повредить, надо только приложить усилия. Поэтому наставники — Учителя, Мастера или Старшие, в различных кланах их называют по-разному — закрепляют действие Печати: обучают Младших испытывать “белую”, или холодную ярость к врагам. К тем, кто посягает на их территорию. Постепенно подобное чувство выжигает ослабшую под Печатью душу. На место прежних … эмоций приходит полное спокойствие и бесчувственность. Чистый разум никогда не сделает глупой ошибки в бою или в жизни. В отличие от ослепленных чувствами идиотов…
Лис снова замолчал, погрузившись в свои мысли, предоставив Змее время как следует обдумать услышанное. Так вот чего этот изверг добивался! Чтобы я стала бездушным истуканом. Не дождешься, гад!
— Так оракулы рассказывают людям, но я не верю. Особенно в ту часть про душу. Все это расплывчато и неопределенно, хотя звучит жутко. Они великие словоблуды — эти белоглазые демоны. Оракулы… Только оракул может снять Печать, как и поставить ее. И Печати бывают разные. Их сотни сотен видов. Они могут как усилить духа, так и ослабить. Многое могут… даже убить. Я думаю, что, возможно, это какая-то древняя магия времен Святого Змея.… Эти белоглазые слепцы утверждают, что если йока не закрыть печатью, то его постигнет скорое безумие.
Лис с силой сжал в кулак пальцы, до этого выбивавшие о столешницу глухую дробь. Змея озадаченно поглядывала на Учителя, пытающегося сдержать в себе бешенство. Она никогда не видела оракулов и только по смыслу разговора смогла догадаться, что белоглазыми слепцами Лис назвал именно их. Люди же величали оракулов божественными старцами и считали хорошей приметой встретить их, ибо в помощи те никому не отказывали. Более того, их считали чудотворцами, и они действительно владели какой-то древней магией.
— Не верь оракулам. Не верь никому, кто имеет над тобой власть, потому что все их действия направлены к одной цели — еще более эту власть усилить!
Он нахмурился, поняв, что позволил себе излишнюю горячность. Олга чуть не спряталась под стол, пытаясь сделать вид, что не заметила слабину в железном Лисьем спокойствии. Этот йок чересчур мстителен. А Змее лишних пинков получать отнюдь не хотелось. Нелюдь тем временем продолжил.
— Все духи почитают оракулов, как богов. Их очень мало, я имею в виду белоглазых. Они бессмертны и могут переселяться в чужие тела. Таким образом оракулы проносят накопленный опыт и силы через века. Без их Печатей “сыны смерти” просто вымрут, и никакой кодекс не удержит их от безрассудных поступков, продиктованных горячими сердцами. Например, захотят… отомстить… тем, кто не дал им спокойно умереть, будучи людьми. Так и перебьют друг друга.
Лис задумчиво потер висок указательным пальцем.
— Печать Жизни, то есть первая печать, имеет свойство стирать из памяти все, что было с человеком до обращения. Дух помогает ей в этом. Ему это выгодно. Легче ужиться с разумом без прошлого. Легче управлять.
Змея насторожилась. Она помнила зов, и до сих пор ей было страшно от единственной мысли, что, танцуя на грани, она могла не справиться со странными силами, пытавшимися столкнуть ее в омут беспамятства.
— Но вернемся к тебе. Я давал тебе основы ближнего боя на коротких мечах — то, чему обучают армейских новобранцев, да желторотых барчат, — неожиданно сменил тему нелюдь. — Я ждал, когда же ты сможешь осилить свою глупую злобу и включить, наконец, голову. Когда ты перешагнешь грань ненависти, затмевающей разум, и твоя ярость станет холодной, не мешающей мыслить.
— Смешно было смотреть, как ты тупо бесишься, не желая даже подумать о чем-то, кроме своей ненависти. А твои попытки досадить мне… да уж… здесь и говорить не о чем… потешно! В бой надо идти хладнокровно. Сильного противника можно победить только хитростью, а нахрапом лезть — себе дороже. И, слава Небу, ты это, наконец, уразумела.
И он на мгновение поймал ее взгляд, ища подтверждение своему последнему умозаключению. Олга беспокойно заерзала на табурете, отводя глаза. Конечно, ни о чем таком она даже не задумывалась. Все во время того последнего урока получилось внезапно и как-то само собой. Но не это было главной проблемой на данный момент. Печать! Вот о чем стоило волноваться не на шутку. По логике Лисьего рассказа — хотя Змея, что странно, не потеряла память о бытности своей в “прошлой” жизни — в ближайшее время ее душа должна быть “выжжена”, чего Олге не слишком-то хотелось. Более того, она была в ужасе от подобной перспективы. Как бы призрачно ни было такое понятие, как душа, потерять ее — значило утратить человечность, а это страшнее любого греха, ибо нарушить столь сложное естество, созданное Творцом, чревато неприятностями. Так наставляли в храме, и Олга не считала это учение богословской чушью. “Все едино и совершенно в своем единстве. И единство свято, как свят Творец. И человек не вправе нарушать то, что создано не им, ибо все создано для него, и он создан для всех”. Как же можно без души остаться человеком?! Вот если вырвать сердце, во что превратится живой, кроме как в труп?
Не надо обладать большой проницательностью, чтобы понять причину
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
