не грозит, – указывая на женин живот и на Андерса на руках у няни, сказала Валентина.
Они вошли в дом, продолжая спорить. Потом уложили Евгению в кровать и вызвали врача. Кристер понимал тётю невестки и старался найти аргументы в свое оправдание. Но возмущённая женщина настаивала на своём. Она раскраснелась от гнева, глаза её сверкали, но движения оставались плавными и грациозными. Кристер подумал: «Не зря её полюбил известный испанский землевладелец и винодел. Эта женщина с доброй душой и большим сердцем. И она ещё и красавица», – а вслух сказал:
– Что Вы предлагаете? Как нам исправить мои ошибки?
– Это преступление, а не ошибки.
– Но я же не успел его совершить и достоин прощения.
– Нет, вы посмотрите. Он хочет ещё и прощения…
Но тут в дом вошёл доктор и спорящие прекратили разговор. Осмотрев Женю, врач подтвердил опасения Валентины и запретил Евгении любые переезды, в связи с угрозой выкидыша.
– Значит, везите сюда Иогана. Здесь на наших виноградниках, он быстро обретёт душевный покой и физическую форму. А что? У нас здесь в Валенсии говорят: вино тогда бывает хорошим, когда ты лозе тысячу раз в пояс поклонишься. Мы в сезон все на земле работаем. Вон, Женя! Даже беременной ей эта работа в пользу была, и вашего сына мы тут на ноги поставим и голову проветрим.
– Поддерживаю такое решение, и Ваш энтузиазм мне тоже нравится,– любуясь Валентиной, сказал Кристер.– Я так и сделаю и сам буду почаще вас навещать.
Кристер побыл в гостях у Валентины ещё несколько дней. Он действительно работал на плантации вместе со всеми, с удовольствием общался с малышом. Тот охотно шёл к нему на руки. Женя смирилась с этим, хотя поначалу инстинктивно тянулась отобрать сына у свёкра. В шведскую клинику звонили два раза в день. Узнавали о самочувствии Иогана. Доктор отвечал, что сейчас рано говорить о его выписке, но через недельки две это будет возможно.
Для Жени эти две недели тянулись, как целая вечность. А Кристеру, наоборот, покидать Испанию не хотелось. Он радовался тому, что постоянно находится в компании с Валентиной. Что может по вечерам пить чай с ней в саду, вести беседы, и даже то, что ему в этих беседах приходилось оправдываться, его не угнетало. Он знал, что виноват. А от этой женщины он, похоже, мог принять всё, что его отталкивало в других. Её обвинения, обиды, капризы – абсолютно всё. Кристер сам себе удивлялся, а потом понял, что на старости лет влюбился как мальчишка и готов променять все свои ювелирные магазины на любовь этой женщины.
– Когда я привезу Иогана, я скажу ей об этом, – решил старший Берг.
Он понял, что они с сыном похожи. Уж если любят, то по-настоящему. Это у них семейное. Теперь ему поступок Иогана был понятен, сын ему стал намного ближе и родней. Ведь последнее время у них было много разногласий. Кристер считал, что Иоган слишком мягкий и не умеющий добиться высокого статуса человек. А он, оказывается, не хотел летать в облаках. Он хотел жить, любить и быть любимым. И его мебельного бизнеса вполне хватало на то, чтобы обеспечить своей семье достойное положение. Ради Валентины и сам Кристер готов стать таким, каков его сын. Когда пришла пора Бергу уезжать, они с Женей расставались уже не как враги. И это был большой прогресс. А с Валей у них были уже тёплые приятельские отношения. Так считала Валентина. Но Берг уже знал, когда кончится траур по Филипу, он сделает ей предложение.
Глава 11
За время, пока готовили Иогана к переезду, старший Берг назначил управляющих в бизнесе. Ларсу доверил бизнес сына, а свой ювелирный предложил возглавить старшему менеджеру Беатрис Вайнер. Женщине с безупречным вкусом, очень ответственному специалисту и по большому счёту порядочной во всех отношениях. Потом он поехал в клинику, забрал Иогана и, пока они ехали домой, всё пытался его разговорить. Но скоро понял, что это бессмысленно. Врач был прав, сын ещё не оправился от удара, он находился в состоянии, когда людям не нужны собеседники, они живут своей внутренней жизнью и не общаются с внешним миром.
Единственная надежда у Кристера была на то, что при встрече с Женей и Андерсом, сын всё вспомнит и к нему вернуться нормальные ощущения. В Аэропорту их встречала Валентина, они благополучно доехали до дома, Иоган по пути так и не сказал ни одного слова. Валя сочувственно вздыхала, глядя на них обоих, но с ненужными разговорами не лезла. Они въехали во двор и увидели, что навстречу им бежит Женя. Водитель притормозил, Женя рванула дверцу машины на себя и, не дожидаясь никакой ответной реакции, прильнула к мужу и всё повторяла:
-Иоган, любимый, как долго я тебя ждала. Я тебя люблю, нам нельзя расставаться ни на минуту больше.
Иоган впервые улыбнулся, обнял Женю и спросил:
– А почему мы с тобой вообще столько не виделись, Лу. Я не понимаю, что произошло?– Он погладил её живот и продолжал,– Ты так бегаешь, Луиза, тебе же нельзя. Нашему сыночку это может навредить.
Кристер и Валентина застыли в напряжённом ожидании, одна Женя не растерялась и поддержала Иогана.
– Не беспокойся, дорогой. У нас всё хорошо, мы здоровы и счастливы, что ты, наконец, приехал,– и она тоже погладила свой живот.
Тётя и старший Берг облегчённо вздохнули. Кристер сказал:
– Ну вот, хотя бы молчание закончилось… А теперь всё должно пойти на поправку.
– Папа, ты говоришь так, как будто бы я болен…
– Ты болен, мой мальчик, но Же… жена твоя и мы поможем тебе и ты снова будешь здоров.
Иоган стал озираться вокруг. Понимал, что оказался в незнакомом месте, в чужом доме, это его напрягало и он задал кучу бессвязных вопросов. Спрашивал о том, почему отец не сообщил, что он переехал, что женился, почему Луиза живёт здесь у отца и так далее. Но вопросы эти только на первый взгляд были бессвязными. Женя уловила в них смысл и перехватила инициативу разговора в свои руки.
– Видишь ли, дорогой, мне врачи посоветовали сменить обстановку и климат ради здоровья нашего будущего ребёнка. Меня перевёз сюда твой папа, а ты в это время болел. Но теперь
