знаю о той ночи.
Четвертая удивленно подняла на нее взгляд и присела на край кресла.
— О чем Вы? — спросила горничная.
— О твоей ссоре с Эдвардом, он мне все рассказал.
Четвертая вздохнула с облегчением, поняв, что Виктория не вкурсе о происшествии с Шестьдесят шестой.
— Это пустяк. Настоящие зверства происходят за закрытыми дверями, — содрогнулась от ночных воспоминаний Четвертая.
— Не знаю, на что ты намекаешь… Но сейчас мы говорим не об этом, — сказала Виктория и снова посмотрела в окно. — Прости моего брата. Общество и отец оказали на него большое влияние. И не самое лучшее, как ты уже могла заметить… На самом деле он лучше, чем кажется на первый взгляд.
Четвертая молча кивнула, не желая что-либо говорить на его счет. Виктория в свою очередь поведала о том, что дом знавал лучшие времена. Раньше в особняке работало больше слуг и в принципе обстановка была намного дружелюбнее, чем сейчас. Но война и болезнь матери все изменили.
— Она пишет нам письма, — сказала Виктория, доставая письмо и протягивая его Четвертой.
Четвертая замешкалась, не понимая, что от нее хочет Виктория, но та указала еще раз на письмо, и горничная решила его прочесть:
«Моя дорогая Виктория,
Доктор Хейл и Анна присматривают за мной, я хорошо устроилась на новом месте, поэтому не беспокойтесь за меня. Но я все равно скучаю по родному дому и по вам с Эдвардом. Санаторий не заменит мне теплоту семейного очага. Здесь я чувствую себя одиноко, как никогда. Лучше мне не становится, но я надеюсь, что скоро смогу вернуться к вам.
С любовью, Мама».
Четвертая с трудом поняла смысл письма, но, судя по некоторым знакомым словам, она предположила, что оно наполнено тоской по дому.
— Зачем Вы показываете мне это?
— Я думаю, что ты тоже чувствуешь себя одиноко вдали от родного дома, в точности как и моя мать. И, мне кажется, ты сможешь понять меня тоже, ведь мы обе находимся здесь взаперти и обе хотим свободы… Разве это не так?
Четвертая посмотрела на дверь и так ничего и не ответила. Виктория прервала неловкую тишину:
— Я хочу, чтобы ты знала — я на твоей стороне. Поверь мне, я не поддерживаю то, что произошло с твоим народом, и уверена, что есть множество людей, разделяющих мое мнение. Именно поэтому я хочу помочь тебе выбраться отсюда, если ты мне позволишь. Но перед этим мне тоже нужна твоя помощь.
— Извините, Мисс Уинтерс, но мне кажется, что мы с Вами находимся в абсолютных разных ситуациях, которые нельзя сравнить. Я бы приняла подобное предложение, но не от дамы, еще не вышедшей в Свет, чья помощь вряд ли будет полезной. Но спасибо.
Четвертая встала, поклонилась и, забрав поднос, собралась уходить.
— Помни, — сказала Виктория, — мы, женщины, вне зависимости от расы и убеждений слабы по отдельности… Но сильны, когда мы вместе.
Горничная молча кивнула и тихо вышла из комнаты, оставив Викторию в одиночестве с ее словами. Четвертая какое-то время постояла у двери и сказала:
— Тоже мне, помощница… Я и сама со всем справлюсь.
* * *
Во время уборки очередной комнаты Четвертая случайно подслушала разговор между Эдвардом, Чарльзом и Генри, в котором они обсуждали недавние слухи о медведе в лесу. Такие крупные хищники были для них не в новинку, мужчины часто встречали их на охоте, однако они впервые слышали о том, чтобы медведь заходил так далеко. Джентльмены делились своими опасениями насчет этой ситуации и говорили о необходимости как можно скорее разобраться с этим, но никто так ничего и не сделал с медведем после этого разговора. Эта информация натолкнула Четвертую на одну радикальную мысль.
В свободное время горничная отправилась в лес, чтобы разведать обстановку. Она долго блуждала среди сосен, пока не обнаружила на своем пути пару разрушенных ульев, кучу разбросанных сот с мертвыми пчелами и засохшие следы весьма крупного хищника на земле. Четвертая последовала за ними и в итоге оказалась на небольшой полянке, посреди которой высилась огромная старая сосна.
Девушка подошла поближе, чтобы рассмотреть ее, и увидела характерные царапины на коре дерева, которые, скорее всего, оставил тот самый медведь. Четвертая подняла голову и обнаружила, что на одной из веток висел большой пчелиный улей — он то и был причиной, из-за которой медведь сюда наведывался. Учитывая то, насколько высоко он расположился, не удивительно, что хищник до сих пор до него не добрался. Но, возможно, это был вопрос времени — либо он потеряет интерес, либо достигнет своей цели, но в обоих случаях медведь перестанет сюда ходить.
Четвертая не стала терять время и решила написать Шестьдесят шестой анонимное письмо, в котором она угрожала рассказать всем о ее ночных похождениях. Чтобы этого не произошло, старшей горничной нужно было прийти в полночь к старой сосне и дождаться отправителя письма, чтобы договориться о цене его молчания. Закончив писать записку, горничная подсунула его к остальным конвертам, так как знала, что Шестьдесят шестая всегда их забирала с утра и раздавала своим адресатам.
Время близилось к ночи. Четвертая не стала переодеваться в ночную сорочку, судорожно ожидая претворения своего плана в жизнь. Если Шестьдесят шестую и правда волновала своя дальнейшая судьба в этом доме, она определенно должна была отправиться к назначенному месту. Подобная новость может ошарашить всю семью и, очевидно, даже целое светское общество, когда известие о ночных похождениях Джеффри Уинтерса и старшей горничной дойдет до простых людей и знати. Джеффри в первую очередь избавится от Шестьдесят шестой, а для гибрида это означает только одно — смерть. Неугодные знати гибриды всегда пропадали бесследно и навсегда…
Четвертая напряженно ждала, но она не знала чего конкретно. Крика? Или того, что Шестьдесят шестая вернется целая и невредимая? А вдруг она даже не успеет заметить медведя и умрет от одного лишь удара? С такой разницой в размерах это было бы неудивительно. Но даже если Шестьдесят шестая заметит его, она же не настолько глупая, чтобы не убежать от медведя, правда?
Четвертой было достаточно того, что Шестьдесят шестая до смерти испугается и решит покинуть свою должность, не желая больше работать в доме, который находится вблизи опасного леса. Обычно подобные потрясения кардинально меняли жизнь жертвы, которые в конечном итоге посвящали себя другому делу. Еще лучше, если Шестьдесят шестую ранит медведь, и она долгое время пробудет в лечебнице. Да и после подобных травм вряд ли можно было бы справиться с работой горничной. Это сравнимо с работой в
