на большее. Останавливался всегда Рустам, когда мы заходили слишком далеко.
— Хочу тебя в белом платье. Чтобы волосы распустить и брать везде, где захочу, — говорил он как будто в шутку. Но потом оказалось, что это была не шутка.
После нашей брачной ночи мое платье годилось только на то, чтобы его выбросить. Первое время я совсем не высыпалась. На работе пришлось взять отпуск, потому что Рустам мог разбудить меня за ночь несколько раз.
Я даже ходила с ощущением, будто он все время во мне. Меня одна мысль заводила, я могла ему позвонить и это сказать. Или написать в мессенджере. Дальше оставалось только засекать время и ждать, когда откроется входная дверь.
И почему мне за все годы супружеской жизни не приходило в голову, как такой темпераментный мужчина мог обходиться без секса все время до свадьбы?
Я его спрашивала потом, конечно, но он серьезно отвечал, что берег меня для первой брачной ночи. Что для него это было важно, потому и терпел.
Теперь я знаю, как. Он просто без него не обходился. Ему было достаточно, чтобы я в это верила.
А я верила. Я верила, он лгал.
***
— Анна Анатольевна, мне нужно кое-что знать. Это очень важно, — я все же решаюсь спросить, потому что не могу больше задавать эти вопросы и отвечать на них сама себе. Это разрывает мне сердце.
— Что именно, Соня? — смотрит Анна, поправляя очки на переносице. — Конечно, я отвечу, если смогу. Спрашивай.
— Я про Лизу, ту беременную, которая… — запинаюсь и отвожу глаза, — со мной в одной палате была.
Любовницу моего мужа. Я должна была сказать так. Или беременную от моего мужа. Но я не могу. Слишком больно произносить это вслух.
— Что именно тебя интересует? Сама понимаешь, что если это связано с моими должностными обязанностями, то я…
— Не знаю, связано или нет, — перебиваю, хоть это и выглядит не слишком вежливо. — У нее была отслойка плаценты. Насколько это… Какая вероятность… Этот ребенок может не родиться?
Я все-таки выдаю свою самую тайную и грязную надежду. Да, это недостойно. Да, это неправильно. Сын Лизы ни в чем не виноват, и я все это время заставляла себя думать о нем, как о невинном беззащитном малыше.
Но у меня ничего не получилось. Наверное я бессердечная стерва, и все матери мира сейчас бы меня прокляли. Только я знаю, что если он не родится, у меня есть крошечный шанс.
Попробовать простить Рустама. Хотя бы попытаться.
А их ребенок это приговор. Вечное напоминание о предательстве. Два параллельных мира. В одном у Рустама будет Лиза и ее сын, в другом — я со своим малышом.
Для меня это нереально. У меня не хватит духу желать зла уже родившемуся ребенку, я не настолько чудовище. Но если бы сейчас что-то пошло не так… Ее ведь тоже, как и меня, привезла скорая.
Заведующая пристально на меня смотрит, и похоже для нее все мои тайные мысли не такие уже и тайные.
— Думаю, мне нечем тебя утешить, Соня. Конечно, как врач, я не должна рассказывать о состоянии другой пациентки, но тебе я скажу. Лизу привезли с незначительной отслойкой, и мы уже за то время, что она была здесь в стационаре, смогли ее стабилизировать. Вряд ли в той клинике, куда ее перевезли, ей предоставили менее квалифицированную помощь.
Анна намеренно избегает упоминания о моем муже. Лишнее доказательство, что она все правильно поняла.
— Ее беременность протекает достаточно нормально. У нас с тобой намного серьезнее проблемы. Так что давай сосредоточимся на них. И, поверь, девочка, дело здесь не в ребенке, дело в его папаше.
Молча киваю, давая понять, что с ней я согласна.
— А вот про папашу сказать тебе могу, — неожиданно заявляет Анна. — Лизу эту привезли с утра. Она устроила скандал еще в приемном покое, требовала отвезти ее в другую клинику. Позвонила по телефону мужчине, тот попросил дать трубку доктору с приемного покоя. Коллега с ним пообщалась, и он сказал оформлять Лизу в стационар. Он не мог за ней приехать, сказал, приедет когда сможет. Наша скандалистка сразу присмирела, хоть и осталась недовольна. А уже в обед привезли тебя. И когда я пришла в палату, она попыталась устроить скандал, почему к ней тебя подселили. Как будто тут отель, а не стационар. Грозилась кому-то позвонить, но так и не дозвонилась. И тоже устроила по этому поводу истерику.
Я все так же молча сглатываю.
— Это тебе сильно помогло? — Анна участливо кладет руку на локоть. Закрываю глаза и пожимаю плечами.
Не знаю. Я правда не знаю. Рустам утром еще был на связи, а уже с обеда я не могла ему дозвониться. Выходит, не только я.
Да, меня мучило то, что для меня муж был вне зоны доступа, а для своей второй семьи находился на связи двадцать четыре часа в сутки. И наверное, мне должно стать хоть немножечко легче оттого, что Лиза как и я не могла к нему дозвониться.
Но…
Это как-то отменяет его измену? Нет.
Это означает, что я для него была и есть на первом месте? Нет.
Это говорит о том, что он не планирует иметь две семьи? Вообще нет.
И ребенок у нее будет.
В параллельной вселенной, в которой жила эти годы, я жить больше не смогу.
