восстание, изначально поддержанное как Испанией, так и Англией. Английское влияние в этой провинции было заметно сильнее, там ещё не успели забыть времена Столетней войны, сохранились и родственные связи с островом. Всего полсотни лет назад Гиень была частью Англии на материке. Следовательно, поддержка не только словами, но и делом быстро последовала. Нет, ну а что? Несмотря на склоки с шотландскими соседями, король Англии Генрих VIIТюдор имел хорошую армию, стоящую по существу без дела. И вот он, очень подходящий момент, когда и можно, и немалая часть французских войск просто не смогла бы двинуться на подавление мятежа. Гарнизоны в Северной Африке и продолжающееся помаленьку продвижение вглубь. Опасения, что Бретань, королева которой — именно королева щедротами Рима, поскольку «повышение» статуса было полезно с политической точки зрения — окажет деятельную поддержку «родственным по духу» аквитанцам.
Условия для «идеального шторма» сложились, вот он и наступил. Побережье, открытое для английских и испанских кораблей. Через граничащую с юга Наварру наёмники, товары и вообще что угодно могли следовать пешим и конным порядком. В общем, ситуация складывалась куда удобнее, нежели ранее для Бретани. Результат же… Вот что, скажите на милость, мог сделать король Людовик XII Валуа, как именно способен был вернуть поднявшую мятеж провинцию? Ведь помимо всего прочего восставшие выдвинули требования полного разрыва с Авиньонской духовной властью, на что король пойти в принципе не мог. Это бы банально разорвало в клочья то, что ещё осталось от его репутации. Особенно после фактически оформленного уничтожения Ордена святого Доминика и изгнания бывших доминиканцев куда подальше, поближе к арабам и прочим неграм.
В одном месте убыло, в другом прибыло. Королю Франции и его приближённым оставалось утешаться лишь этими словами. Ну да, Гиень они потеряли, теперь Англия получила, помимо Кале, ещё одно владение из числа «наследия Столетней войны». И куда более важное как по территории, так и по населению. Плюс симпатии местного населения к Англии являлись куда более весомыми, чем на то надеялись в Париже. Не самая хорошая экономическая политика, пакости инквизиторов, неуверенность в будущем — все это послужило закваской для мятежа. Успешного, поддержанного до самой до победы. И вновь напомнившего Франции и особенно её королю о том, что нечего разевать рот на чужие куски, следует прежде всего заботиться об удержании своего… ну и колониями, куда без них.
— Генрих VII стал чувствовать себя более уверенным, сын, — напомнил о результате успешных для Англии событий Родриго Борджиа. — Он, а может и наследник могут не просто задуматься о прошлом, но и попробовать восстановить свою власть над тем, что раньше принадлежало английским королям.
— Пока их сдерживает Шотландия. И Перкин Уорбек, заявляющий о своих правах на корону, находящийся под покровительством Якова IV Шотландского.
— Пока!
— Нам хватит и этого периода времени, — улыбаюсь, а заодно тянусь к кубку, в котором плещется свежевыжатый и процеженный от следов мякоти яблочный сок. — Что англичанам, что шотландцам просто тесно на их скудных землёю и ужасных по климату островах. Нужно всего лишь показать цель и выдать ободряюще-сопроводительного пинка.
— Но не в Новый Свет.
— Верно. Зачем нам конкуренты? — поднимаю кубок, словно салютуя разуму патриарха рода. — Есть земли рядом с Индией, не очень рядом с ней. Ну а если не хочется плыть вокруг Африки или есть опасения насчёт прочности кораблей — имеется сама Африка. Пусть негров гоняют, да и богатства там найти можно, пусть не так легко и не столь быстро. Настанет время — ты вполне сможешь пригласить что Генриха VII, что Якова IV сюда, в Рим, поговорить по душам и за ради конкретного результата.
— Англия с Шотландией уже не были для нас главным. Заговорили о них только из-за связи с Францией. Получается…
— Не совсем. И я сейчас не про Венгрию и отколовшуюся от королевства Славонию Яноша Корвина. Не про Валахию, куда всеми руками, ногами и рогами влез Стефан Молдавский. Не про Болгарию, которую основные претенденты до сих пор толком поделить не могут, а скорее всего в ближайший год-два окончательно разорвут на несколько княжеств/герцогств, посадив в каждом своего ставленника. И даже не про этих надоедливых Палеологов, пытающихся стоить новую Грецию на византийский старый лад.
— Не любишь ты их!
— Так за дело.
Улыбаюсь, но сам знаю, что улыбка эта есть лишь слегка замаскированный хищный оскал. Палеологи — это смердящая отрава византийства, по сути замаскированной под Европу дремучей азиатчины. Только вот идеологию, успевшую прорасти в душах немалого числа людей, сложно уничтожить грубыми методами. Надо действовать тоньше. Вот и византийство, избравшее в качестве путеводной звезды концепцию «Третьего Рима», требовалось для начала показательно дискредитировать, показать всю мерзость и гадостность подобного пути в любой обёртке. Из Москвы их удалось вырвать с корнем, но поскольку эти паразиты попробовали было присосаться к телам Литвы и Польши, то… Литвинов и поляков было реально жалко, а потому как полигон для демонстрации оказалась использована условная Греция. По сути осколки той ещё Византии, а значит это дерьмо ляжет как родное.
Собственно, пригласивший Палеологов помочь в умиротворении собственного населения Мехмет из Дома Османа, сынок султана Баязида II оказался ну просто полным кретином. Палеологи пришли «в гости» не просто так, а при поддержке польско-литовских отрядов с суши и десантами крестоносцев с моря. Всего за месяц с небольшим почти все земли Мореи-Греции были очищены от османов, ну а сам Мехмет был посажен на кол аккурат в Салониках, своей, так сказать, столице.
Палеологи во главе с Софьей, бывшей русской царицей? За прошедшие годы укоренились, вернули себе утраченный было лоск и… ударными темпами стали восстанавливать то, что считали необходимым — этакую миниатюрную Византию. Как и полагается, с евнухами, пронизанным интригами двором, излишней пышностью и прочим, прочим, прочим. Иными словами, делали именно то, чего от них и требовалось — дискредитировали идеи византийства и Третьего Рима так, как иные и за большие деньги сделать бы не сумели. Они ж от чистого сердца старались, для себя, а не за ради чужого дяди. Красота да и только!
— Если ты, Чезаре. хочешь оставить Грецию-Морею как не явное, но пугало для умных людей, но проблем и оттуда не видишь, остаётся… Русское царство и его дела?
— А вот это да, там есть над чем серьёзно поразмыслить, отец, — поневоле вздыхаю, извлекая из глубин памяти образовавшийся вокруг Москвы узел, нуждающийся в распутывании, но не в грубом разрубании. — Юный Дмитрий сумел удержаться на троне, опираясь на Патрикеевых, Курицыных и Елену Молдаванку. Но вот
